Музыкант и Журналистка
Шрифт:
Он вроде не заявлял на меня никаких прав, а, с другой стороны, не отпускает от себя, при этом не держа. Он просто знает, что я не уйду. Я не знаю, как это объяснить. И самое интересное – я не могу этому воспротивиться. Даже когда я недовольна тем, что он решил все за меня, мне это нравится.
Джо не спеша шел к сцене, лавируя меж людей, которые широко ему улыбались. Если брать девушек, то они, конечно, старались обратить его внимание на себя, кокетничая и строя глазки, тем самым выглядя очень жеманно.
Поднявшись на сцену, он
– Да, да, да! Меня заставили спеть, – посмеиваясь, он обвел глазами радостный зал.
– Ой, заставили его, подумаешь! – на сцену поднялся Остин с гитарой. – Дамы и Господа, сегодня, в эту замечательную ночь, мы услышим сладкий голос его вновь…
– Так, иди отсюда, рифмовальщик! – Джо выхватил гитару из рук друга, которого перебил, не дав договорить. Тот, в свою очередь принес, стул, на котором удобно устроился Джо с гитарой в руках.
Он медленно перебирал аккорды, словно пробуя их на вкус, хотя так не говорят, но именно так я это воспринимала и будто чувствовала этот самый вкус звука от струн у себя во рту. Мне он казался сладким и терпким одновременно. Я сама была как натянутая струна, потому что никогда ранее не слышала голос Джо в исполнении вживую. Я не интересовалась его концертами и записи его песен слышала только в интернете.
– Это новая песня? – послышался женский голос из толпы.
Джо на секунду оторвал взгляд от гитары и поднял голову.
– Считайте, что слушаете новый будущий хит, – и в том, что он уверен в правдивости своих слов, не было никаких сомнений.
Вы когда-нибудь теряли голову от одного только голоса? Я, кажется, нет... Но сейчас теряю.... Я чувствую, что буквально влюбляюсь в его голос. Его голос звучит так проникновенно и сразу западает в душу. Вникнув в смысл песни, я понимаю, что… нет, неужели?
Рассвет врывается в окно,
Касаясь губ твоих случайно,
И, разрушая цепи снов,
Ты будешь жить во мне, как тайна.
Зачем ты нежности каскад,
Скрываешь за семью замками,
Паришь под бездной, а не над,
И светом глаз рассвет ласкаешь?
Должно быть, прошлого печать
К тебе стремится в настоящем,
Заставив губы замолчать
В своём беззвучии кричащем.
Ты – день и ночь, рассвет и тьма,
Скрываешь свет за снежной маской.
Свести умеешь ты с ума,
Своим доверием с опаской.
И калейдоскопом в сознании мысли кругами, кругами, кругами...
И в нотной тетради секрет мой написан: другая, другая, другая...
Ты – неизведанный мой сон,
Ты – ядовитое лекарство,
И с губ истерзанных твой стон
Мне будет вечность вспоминаться.
Когда позволишь прикоснуться
К
Ты дашь надежду нам проснуться,
Поверив в мир чудес огромный.
К тебе одной тянусь в ответ,
Отбросив маски прочь случайно.
Ты – ложь и правда, "да" и "нет",
Моей души закрытой тайна.
И калейдоскопом в сознании мысли кругами, кругами, кругами...
И в нотной тетради секрет мой написан: другая, другая, другая...(4)
Джо закончил петь, а я все еще продолжала слушать голос, что звенел в моей голове. Я не моргая смотрела на него, а он – на меня. Такое ощущение, что сейчас нет никого вокруг. Есть только мы. Он и я.
Спустя минуту, а может меньше или больше, я начала замечать, что люди аплодируют, и только потом я услышала их радостные возгласы. Рядом со мной стояли его друзья. Они не спешили поддаваться всеобщему влиянию аплодисментов, когда закончилась песня. Они, как и я, были поражены и прокручивали в голове его новую песню, в которой пелось обо мне. Я это поняла сразу, но все еще не могла поверить. Откуда он знает, что я прячусь за маской? Почему он считает, что в этом виновато мое прошлое?
Я даже не заметила, как ко мне подошел Джо. Его взгляд был взволнованный. Он видел, как в моих глазах застыли слезы, и, когда первый кристаллик побежал по щеке, Джо словил его губами у самого уголка губ, не дав раствориться на них. Это было такое нежное касание его рук и губ к моему лицо одновременно, отчего меня прошибла дрожь по всему телу. Это было даже сильнее, чем тогда в гараже. В кончиках пальцев рук начало колоть тысячью иголками, а волосы, наэлектризовавшись, плавно прильнули к рукавам куртки Джо. Я аккуратно прикоснулась пальцами к его и легонько их сжала.
– Хочешь, уедим прямо сейчас? – тихо спросил он, глядя в глаза.
– Хочу… – выдохнула я, облизнув губы, на что Джо сразу обратил внимание. Я не старалась сейчас его как-то соблазнить, все вышло на автомате. Думаю, он это понял, но несколько секунд не сводил взгляда от моих губ, затем взял меня за руку и потянул на выход. Последнее, что я заметила, выходя из клуба, – это пристальное внимание его друзей. Они смотрели так, будто знали все наперед, а мы с Джо все продолжаем «интервьюировать» друг друга, когда его друзья ответили на все вопросы за нас.
– Мы не попрощались с ребятами, – произнесла я, когда мы оказались в салоне его автомобиля.
– Они не обидятся, – повернувшись ко мне, он мягко улыбнулся и спросил:
– Куда ты хочешь поехать?
– Я хочу показать тебе одно из моих любимых мест… Бруклинский мост.
На часах показывало почти пять утра, и светать еще не начало. Приехав к мосту, мы продолжали сидеть в молчании, каждый думая о своем.
– Почему мы не выходим? – наверно, он ожидал, что я хочу пройтись по мосту.