Музыкант
Шрифт:
– Ну, вот и все, – подвела черту Рита. – Конец…
Саня вдруг почувствовал ее страх. Это было что-то новое в ощущениях. Этот страх почему-то придал бодрости. Он вдруг понял, что боится гораздо меньше Риты.
«Если даже она, такая сильная и уверенная, боится, а я нет, значит, значит, я сильнее! – размышлял он. – Значит, я чего-то стою! Значит, я все-таки мужчина!»
Он ощутил весьма неуместную для подобной ситуации радость. Провел ладонью по лицу и вдруг понял, что улыбается. Наконец разглядел того, кто так долго за ним гнался.
– Человек! – произнес вслух. – Всего лишь человек…
Да, это был всего лишь человек. До него оставалось
метров десять. Луна осветила широкое скуластое лицо и плечи – невероятные, огромные,
Майк был из тех, кто брал в руку гвоздь и одним ударом, по шляпке, вколачивал его в десятисантиметровую доску. Двумя пальцами он разгибал подковы, ударом кулака убивал буйвола. Майк, на спор, за минуту открутил лошади голову, с помощью лома оторвал у «Хаммера» колеса. Силой своих легких он мог разорвать грелку, не было кирпича, который бы он не смог раскрошить кулаком.
Людей он убивал только руками. Особое удовольствие ему доставляло отрывать у своих жертв конечности и наблюдать, как покалеченные корчатся от боли.
Саня опустил инструмент на пол, покрутил ступнями, размял плечи.
«Грин, вы со мной?» – обратился он к Кубинцу, закатывая рукава, но ответа не последовало. В этом теперь не было смысла.
«Все кончено», – понимал Кастро.
«Это конец», – откровением свыше проникло в сознание Риты.
«Не пройдет и минуты, как ангел смерти заберет еще одну жизнь», – предрекал Майк.
Один только Саня не понимал всю безысходность своего положения. В отличие от Кастро он не знал противника, не догадывался, что при любом раскладе итог поединка предрешен: победить Майка невозможно. И, вооруженный одним лишь незнанием, он рванулся навстречу судьбе.
Непобедимый Майк никак не ожидал такой дерзости и промедлил, выбрасывая кулак навстречу жертве. «Смертник» успел нырнуть ему под руку, двинул правой в солнечное сплетение, а носком левой ноги засадил верзиле под колено. После чего подпрыгнул и локтем правой руки заехал по скуластому подбородку. На этом серия, увы, закончилась.
Майк почувствовал только легкое головокружение и с ответом не замедлил. Стальной кулак, казалось, сомнет Санину грудь и, выдавив лопатку, вырвется из спины. Такой боли он еще никогда не испытывал. От удара он отлетел метра на два, хотя мог бы и дальше, если бы не остановила стена. На миг потерял сознание, а очнувшись, почувствовал, как горло мертвой хваткой сжимают тиски толстых шершавых пальцев. Для всех пятерых места на шее не хватило, безымянный и мизинец бесполезно тыкались в Санину ключицу. Мысли еще никогда не крутились в его голове так быстро, обрывки фраз многоголосым шепотом долетали откуда-то из недр памяти. «Ахиллесова пята! Ахиллесова пята! У каждого! У каждого есть свое слабое место!»
Из последних сил он ухватился за мизинец Майкла и с силой дернул от себя. Раздался хруст. Саня, последний из смертных, кто услышал, как может от боли кричать Минотавр.
Противник подался назад, отдернул руку, не веря в случившееся, поднес к своим глазам. Этого хватило, чтобы Саня повис на оставленной без присмотра здоровой руке монстра. Такого развития событий предвидеть не мог никто. Раздался знакомый хруст, второй мизинец повторил судьбу первого.
Майк смахнул противника с руки, как перо. Саня снова ударился о стену, но в этот раз не так болезненно. Не давая противнику опомниться, он с разгону въехал орущему от боли монстру в пах. Майк теперь не мог бить кулаками и отбрасывал врага то левым, то правым предплечьем, отпихивал ногами, но отделаться от «настырной жертвы» оказалось совсем не просто. Саня понимал: остановится – умрет. И он нападал, нападал снова и снова. Колено, пах, челюсть. Упал-встал: челюсть, нос. Упал-поднялся: висок, бровь. Минута, две, три… И сколько бы они еще выдержали? Саня чувствовал: еще немного
Майк изловчился, схватил противника и с силой прижал к себе в надежде раздавить, но вместо этого получил три удара в нос. Саня вовремя дотянулся до него своим лбом. Великан не устоял, рухнул, увлекая за собой упрямого бойца. Кулак «Тесея» подпер подбородок «Минотавра», не давая прижаться к груди, а свободной рукой он остервенело колотил по костяному треугольнику кадыка. Снова и снова… пока не понял, что поверженный зверь мертв.
…но отделаться от «настырной жертвы» оказалось совсем не просто. Саня понимал: остановится – умрет. И он нападал, нападал снова и снова.
Победитель слез с бездыханного тела и лег спиной на землю.
– Спасибо, друзья, спасибо… – бессмысленно бормотал он. – Спасибо…
– Ты это кому? – спросила Рита.
«Помогли… Я чувствовал… Чувствовал… Без вас бы не справился… Мы смогли… Рита… Грин… Вместе… Смогли… Смогли…» – тяжело дыша, повторял победитель.
– Толку от меня было мало, – призналась Рита, – я только боялась и все…
«Не-е-ет… Нет, я чувствовал… Скажите, Грин…»
Кастро не ответил. Сейчас он переживал давно забытое чувство. Ему было стыдно. Ведь он не верил в то, что Саня может выйти победителем в этом поединке, и участия в нем не принимал.
Хуши сказал: «Тот, кто пресмыкается перед начальником, будет унижать подчиненных. Его легко испугать, но нет человека мстительней подхалима»
Фил уже четверть часа не мог решиться пройти в приоткрытые ворота. От одного прикосновения они начинали скрипеть, а от этого неприятного звука по всему телу мужчины пробегала дрожь. В очередной раз вскинув руки, он прижал ладони к лицу, сделал глубокий вдох и протяжно выдохнул.
– Все под контролем, – обратился к невидимому собеседнику. – Сейчас он в северной части. Наши держат все перекрестки. Подключил местных: полицию, солдат тоже. По радио объявили о маньяке. Вознаг… – глотнул слюну, – вознаграждение десять тысяч. Вопрос двухтрех, – закашлялся, – трех, двух… двух… Черт! Черт! Черт! – раздраженно затряс кулаком. – Не так! Не так! Не так надо! – Фил помолчал, собрался с духом и попробовал еще раз. – Все под контролем! – произнес на этот раз уверенной, даже веселой интонацией. – Он наш. В северной части прячется. Это нам на руку! Там легче искать. Думаю, часа за два, полтора возьмем! Никуда он теперь не денется, Рэм… – При упоминании этого имени улыбка постепенно стала сползать с лица, и оно снова стало несчастным. – Черт! Черт! Черт! А Майк?! Я забыл. Как я ему расскажу о Майке? «Да, Рэм, кстати, он убил Майка». – «Почему кстати?» – спросит Рем. – «Да, с Майком совсем плохо». – «Что значит плохо?» Нет, пожалуй «плохо» – не совсем то. – «Интересный случай приключился с Майком». – «Интересный?» – «С Майком там какая-то нелепица…» Что правда, то правда, но звучит как-то… «Тут такая история… В общем, Майк… Кажется, он умер».
В темном коридоре длинный Фил несколько раз задел головой подвесные кашпо с цветами. У приоткрытой двери в спальню споткнулся о мертвое тело одного из телохранителей старика Дипалио, второй, с дыркой во лбу, звездой раскинулся в центре комнаты. И тут он услышал женский и мужские голоса, один из них принадлежал Рэму.
– Вы точно не хотите выпить? – спрашивала женщина.
– Нет, – тихо, миролюбиво отвечал Рэм. – Спиртное забирает слишком много времени и сил. Свой выбор я сделал еще в юности, и, верите, ни разу не пожалел. А вы пейте, не обращайте на меня внимания. Я все понимаю, стресс… Ваш король будет признателен. В этот заговор вас втянули против воли, он знает об этом, сочувствует вам.