Музыканты смеются
Шрифт:
— Я боялся, — ответил Лист, — что мешаю ее величеству королеве Виктории.
Сходная с этой сцена повторилась в 1842 году на концерте при дворе русского царя Николая I.
Когда царь начал громко разговаривать, Лист прервал игру.
— Почему вы перестали играть? — спросил Николай.
— Когда говорит царь, остальные должны молчать, — ответил Лист.
Перед одним из концертов Листа в Варшаве импресарио объявил, что в зале будет гореть пятьсот свечей. Сидевший на галерке провинциал долго разглядывал маэстро, но еще дольше оглядывался вокруг.
— Как вам не стыдно обманывать. В зале только четыреста девяносто восемь свечей, а не пятьсот.
Не понимая, что происходит, Лист прервал концерт. Тогда на сцену вышел администратор.
— А считал ли пан свечи на фортепьяно? — осведомился он.
— Нет, — смутился провинциал. — Ну, ладно, играйте дальше, господин Лист.
Ф. Лист и Р. Вагнер.
Во время репетиции одной из ораторий Листа оркестр играл вразнобой, и композитор, с досадой махнув дирижерской палочкой, воскликнул:
— Но, господа, это же чистейшей воды ярмарочная музыка!
На секунду воцарилась мертвая тишина, а затем кто-то сзади проворчал:
— Так ведь не мы ее сочинили!
— Маэстро, — спросила как-то начинающая пианистка у Листа, — правда ли, что пианистом нужно родиться?
Лист улыбнулся:
— Сущая правда, сударыня, — не родившись, невозможно играть на рояле.
Один из ведущих музыкальных мотивов во втором акте "Валькирии" Рихарда Вагнера полностью заимствован из симфонии Листа "Фауст". Когда на одном из вечеров Лист исполнял своего "Фауста" и дошел до этого места в партитуре, к фортепьяно приблизился Вагнер и шутливо сказал:
— Папочка, именно этот мотив я присвоил.
Лист, который без зависти относился к необычайным успехам своего зятя, ответил:
— Это замечательно. По крайней мере люди смогут его лучше расслышать.
Листу принадлежит "Ракоци-марш", ставший любимым произведением венгерских борцов за свободу против владычества австрийской монархии. Марш этот, по вполне понятным соображениям, очень не нравился дому Габсбургов.
Однажды представитель этой династии, император Франц Иосиф I, пригласил к себе Листа. Скрывая за приветливой улыбкой свое раздражение, император сказал ему:
— Я благодарен вам за трогательный марш. Слышать его приходится так редко!
Лист поклонился.
— Мне очень приятно, что ваше высочайшее желание было мною угадано!
Однажды Лист, как вспоминает его ученик, известный русский пианист А. И. Зилоти, предложил своим коллегам сыграть партию в вист. Один из музыкантов отказался, говоря, что играть он не умеет и ничего не понимает.
— Вот как, — сказал Лист, — значит, вы должны быть критиком!
Лист был как-то приглашен на ужин к одному аристократу. Собралось большое общество, так как хозяин предупредил, что у него дома будет играть знаменитый Лист. Ужин,
— А сейчас наш глубокоуважаемый гость нам что-нибудь сыграет из своих произведений.
Композитор сел за рояль, взял несколько аккордов, потом встал, вежливо поклонился хозяину и сказал:
— Мне кажется, что я уже с лихвой отработал сегодняшний ужин.
Перед своим выступлением в Берлине Лист пригласил к себе двух местных критиков, известных тем, что они всегда высказывали абсолютно противоположные мнения. Исполнив перед ними концертную программу, автор попросил критиков:
— Господа, можете ругать, можете хвалить, дело ваше, но сделайте для меня исключение: напишите что-либо одно о моем концерте!
И подлинной сенсацией для музыкальных кругов Берлина было то, что после концерта Листа в печати появились одинаково хвалебные отзывы критиков-антагонистов.
Рихард Вагнер и Роберт Шуман провели как-то вместе около часа. После этой встречи Вагнер рассказывал:
— Шуман — благороднейший человек, жаль только, что слишком молчаливый.
А Шуман:
— Вагнер мне очень понравился, но плохо, что слишком разговорчивый.
В 1855 году Вагнер выступил в Лондоне как дирижер, исполнив две симфонии Бетховена на память. Публика встретила его сдержанно, так как дирижирование на память было в то время еще непривычным для слушателей. На следующем концерте Вагнер имел перед собой партитуру, и публика наградила его продолжительными аплодисментами. Однако, когда Вагнер покинул эстраду, многие могли заметить, что на пульте стояла… партитура "Севильского цирюльника" Россини и к тому же перевернутая "вверх ногами".
Р. Вагнер — дирижер.
Одна танцовщица, с возрастом утратившая способность достаточно изящно двигаться по сцене, решила заняться вокальным искусством. Разучив несколько несложных арий, она явилась к Рихарду Вагнеру с просьбой прослушать ее. После того, как вокальный репертуар посетительницы был исчерпан, Вагнер попросил ее продемонстрировать свое танцевальное искусство. Его просьба была исполнена, и в комнате воцарилось долгое молчание.
Наконец артистка не выдержала:
— Скажите же, маэстро, понравилось ли вам мое пение?
— Для танцовщицы неплохо. Кстати, для певицы вы неплохо танцуете, — последовал ответ.
Австрийский дипломат фон Ринг рассказывал о первом представлении в Вене оперы Вагнера "Валькирия":
"Спектакль чуть не отменили. Как известно, в этой опере на сцене появляются кони. В придворных конюшнях были дрессированные кони, но все они — серые, а Вагнер категорически требовал вороных. "Вы хотите ославить меня! — кричал он директору. — Лучше пускай моя опера никогда не пойдет в Вене, чем ее будут играть с серыми конями!" — "Но ведь оперу подготовили, затратили средства…" — "Меня это не касается!"