Мы, аристократы - 3

Бастет Бродячая Кошка

Этим сплетням поспособствовал и Люпин, на каждом уроке уделявший мне усиленное внимание вместо того, чтобы оставить меня в покое. Когда наконец даже Уизли-младший сумел вызвать свой патронус - мелкого псёнка дёрганой лаючей породы, вызывающей непреодолимое желание пнуть эту тварь подальше - а я снова не справился с вызовом, профессор ЗоТИ сокрушённо воскликнул:

– Ну что же ты, Гарри! Неужели в тебе нет ничего светлого?!

Независимо от того, что имел в виду Люпин, его слова прозвучали даже не двусмысленно. Нужно было

попытаться опровергнуть их, пусть это было заведомо бесполезно.

– Профессор, вы хотели сказать - ничего радостного?

– Радость - это светлое чувство, Гарри. Мне, как другу твоего отца, больно думать, как он был бы разочарован тобой. У него был такой великолепный, мощный патронус!

– Не вводите людей в заблуждение, профессор, - холодно отрезал я.
– Вы не были другом моего отца.

– Гарри, не говори о том, чего ты не знаешь!
– чуть жёстче, чем обычно, произнёс Люпин.

– А что тут знать?
– я пожал плечами.
– Если бы вы были другом моего отца, вы позаботились бы, чтобы у его сына появилось хоть одно счастливое воспоминание, а не записывали бы его публично в злодеи.

Люпин спал с лица и осёкся, но слово уже вылетело, а его, как известно, не поймаешь. К вечеру весь Гриффиндор только и говорил, что сам профессор ЗоТИ признал меня тёмным магом. Это они еще не знали, что он оборотень. Уизли-младший громко и не стесняясь объявлял везде по поводу и без повода, что давным-давно считал меня подозрительным. Все вдруг резко вспомнили, что я змееуст. Дамблдор ходил довольный и лучился такой всеобъемлющей добротой, что её, казалось, можно было резать ножом. Значит, дело было дрянь.

Справедливости ради нужно сказать, что против меня был настроен далеко не весь Хогвартс. В глазах слизеринцев неспособность вызвать патронуса была небольшой и вполне простительной слабостью. Равенкловцы насторожились, но они были достаточно умны, чтобы не путать свет и радость. Травлю поддерживали только грифы и небольшая часть трусливых барсуков, но мои враги были голосистыми, а остальные молчали.

Грифам мало было чернить меня на всех углах, и они подстроили мне публичный скандал. В тот вечер я спустился в Большой Зал, когда большинство учеников уже сидело за столом. Судя по тому, как целенаправленно вылезли мне наперерез трое Уизли с Джорданом, толкая перед собой Лонгботтома, они уже несколько дней подкарауливали удобный момент для столкновения.

Я остановился. Грифы тоже остановились и выпихнули Невилла вперёд.

– Ну говори же, говори!
– громким шёпотом скомандовал ему один из близнецов.

– П-поттер...
– пробормотал красный от неловкости Невилл, глядя на меня.

– Лонгботтом, - я слегка кивнул ему, сделав вид, что считаю это приветствием.

– Невилл, давай же...
– прошипел у него за спиной Рональд.

– П-поттер... т-ты - т-тёмный, - еле слышно пробормотал тот.

– Громче, Невилл!
– подсказали

ему из-за спины.

– Поттер, ты - тёмный!
– объявил он срывающимся фальцетом.

В зале наступила абсолютная тишина. Ученики ловили каждое слово скандала, преподаватели почему-то и не думали прекращать его. Похоже, провокация подразумевала, что я выйду из себя, начну сыпать угрозами и вообще поведу себя так, что ни у кого не останется сомнений в моей принадлежности к злым силам.

– Ты про то, что я брюнет?
– невозмутимо уточнил я.
– Это не новость, Лонгботтом, это и без тебя видно.

– Т-ты... т-ты не в этом смысле...
– голос Невилла завял на полуфразе.

– Скажи про патронуса, - снова подсказали ему.

– Т-ты не м-можешь в-вызвать п-патронуса, з-значит, ты т-тёмный, - повторил Невилл, покрываясь испариной. Выглядел он так жалко и так был похож на откормленного переросшего кролика - кстати, своего патронуса - что во мне шевельнулось нечто вроде сочувствия.

– Ты тоже много чего не можешь, Лонгботтом. Могу я на основании этого считать тебя мировым злом?

– М-меня?

– Ну не меня же... Сам подумай, Лонгботтом - за два с половиной года учёбы ты еще ни разу не сварил нормальное зелье. Значит, ты ничем не лучше дементоров - я не слышал, чтобы они умели варить зелье. А трансфигурация? Ты не можешь превратить даже чашку в ложку, значит, ты хуже Мордреда, потому что он наверняка это умел.

– Поттер, ты это нарочно!
– высунулся из-за спины Невилла Уизли-младший.

– А вы, конечно, остановили меня совершенно случайно, - в тон ему ответил я.

– Невилл, не слушай, эти тёмные кому хочешь мозги заморочат, - заторопился один из близнецов.
– Это из-за таких, как он, твои родители в Мунго, неужели ты это так оставишь?!

Невилл вздрогнул и поднял на меня взгляд, в котором засветилась решимость.

– Это из-за таких, как ты, мои родители в Мунго!
– громко и чётко произнёс он на весь зал.
– Это вы, тёмные, сделали с ними такое, что их нельзя вылечить!

Что на это ответить, я не знал. Я привык обращаться к здравому смыслу оппонентов, а он явно гулял где-то не здесь. Вдруг сбоку раздался стук упавшего стула - и передо мной выскочила девчоночья фигурка с пышными тёмно-каштановыми кудрями.

– Лонгботтом, ты идиот!!!
– срывающимся голосом прокричала она.
– Твоих ро...

Я схватил Ромильду за плечо и резко развернул к себе, вынудив её подавиться последним словом. Девчонка, смертельно бледная, уставилась на меня в упор расширенными, блестящими от слёз глазами. Не отводя от неё взгляда, я сделал отрицательное движение головой. Она, чуть помешкав, едва заметно кивнула.

Я только стиснул пальцы на её плече, потому что нельзя было ни отпустить её, ни привлечь к себе для утешения. Ромильда застыла, словно в оцепенении, а я перевёл взгляд на Невилла.