Мы, аристократы - 3
Шрифт:
Еще через несколько минут на тропке показался идущий к нам великан. Он был почти вдвое выше Хагрида, которого, оказывается, можно было называть полувеликаном в буквальном смысле слова.
– Бэйн, - узнал он моего провожатого и осклабился. Меня он не удостоил быть замеченным.
– Брок, - приветствовал его Бэйн.
– Я пришёл поговорить с вашим вождём.
– Вождь не отдаст вам красивый шарик.
– Всё равно поговорить надо.
– Вождь не возьмёт это в обмен на шарик.
– Брок кивнул на меня.
– Ты не вождь, чтобы говорить за него.
– Ладно,
Поселение великанов открылось перед нами за поворотом тропинки. Оно располагалось в просторной лощине, в склонах которой было выкопано несколько пещер. Кроме них, по дну лощины была раскидана пара десятков нескладных жилых сооружений из камня и дерева, крытых обрывками шкур. Между жилищами виднелись открытые очаги, тут и там валялись давно засохшие кости крупных животных. Главная площадь в посёлке тоже была, с огромным костровищем и плоскими валунами вокруг него в качестве сидений. Около костровища были в беспорядке набросаны дрова, заготовленные без топоров, только мощными великаньими руками.
Брок привёл нас с Бэйном к пещере вождя, остановился в проходе и гаркнул так, что меня чуть не снесло с метлы:
– Большой Грымг, к тебе опять кентавр пришёл!!!
Вождь, видимо, бездельничал, потому что вышел к нам сразу же. Он действительно был большим, заметно больше нашего провожатого. Если измерять его в Хагридах, наверняка получилось бы не меньше двух с половиной. И, разумеется, Грымг был самым сильным из великанов, потому что власть у них получают по праву силы.
Вышел он к нам с Оком Ясновидения в ладонях, как хвастливый ребёнок с завоёванной в драке игрушкой. Артефакт оказался полупрозрачным опалесцирующим шаром величиной с крупный грейпфрут. Бэйн провожал Око глазами, внутренне содрогаясь от мысли, что бесценное сокровище кентавров может в любое мгновение вывалиться из корявых великанских лапищ. Грымг видел это и наслаждался чувством собственника, которому завидуют.
– Ты говорил, я разобью красивый шарик, а вот он целый, - с гордостью заявил вождь.
– Чтобы он был целый, я его не трогаю, как ты говорил. Я только вечером выношу его к костру, чтобы на него посмотрело всё племя.
Бэйн передёрнулся, услышав, что артефакт ежедневно подвергается угрозе упасть на камни и разбиться.
– Ты совсем не бережёшь красивый шарик, Грымг, - произнёс он с тщательно скрываемой яростью.
– Я вождь. Я радую племя красивым шариком. Племя уважает меня, - снисходительно разъяснил он кентавру вершину своей внутренней политики.
– Поговорим опять о шарике?
– предложил Бэйн.
– Поговорим, - согласился вождь.
Дальше у них пошло по накатанной колее. Грымг с артефактом в руках отправился к племенному костровищу, мы с Бэйном последовали за ним. Там он положил артефакт на высокий вогнутый сверху камень, видимо, установленный специально для показа драгоценности, и уселся на соседний плоский. Бэйн подогнул копыта и присел напротив вождя на землю, слежавшуюся как камень. Я же, будучи при нём в качестве сопровождающей мухи, не торопился слезать с метлы и потому повис рядом. Прочие великаны, привлечённые нашим присутствием
– Ты возьмёшь за красивый шарик двадцать коров?
– начал Бэйн.
– Нет, - важно обронил вождь.
– Двадцать коров мы быстро съедим, а шарик всегда останется с нами.
– Шарик может разбиться и ваше племя останется ни с чем, а коровы вкусные.
– Нет, я и сорок коров не возьму.
Я слушал их бесплодный торг, и в моей голове понемногу созревало решение. Когда оно окончательно сформировалось, я во время очередной паузы в переговорах тихонько подсказал его Бэйну.
– А это будет надёжно?
– обеспокоенно спросил кентавр.
– Если трансфигурация исчезнет, великаны объявят нам войну.
– Ритуал трансфигурации считается необратимым преобразованием. Изделие, полученное через него, не поддаётся Фините инкантатем и неизвестны случаи его самовольного возвращения в прежнюю форму.
– Грымг, а ты поменяешь красивый шарик на очень красивый шарик?
– предложил Бэйн.
– Так не бывает, - глубокомысленно ответил вождь.
– Никто не меняет лучшее на хорошее.
– Понадобится животное средней величины - овца, коза, собака, - быстро шепнул я Бэйну.
– Я возьму красивый шарик и овцу, - сказал он вождю.
– Или красивый шарик и козу.
– Покажи мне очень красивый шарик, - потребовал Грымг.
– Со мной человеческий Избранный. Если ты дашь ему живую овцу или козу, он создаст для тебя очень красивый шарик.
– Так же, как этот?
– деловито уточнил вождь, мозгов которого хватало для понимания, что шарики ниоткуда не берутся.
– Эта козявка - мастер по шарикам?
– Да.
– Но если мне новый шарик понравится меньше, я не поменяюсь. И овцу мне вернёшь.
– Грымг оглядел собравшееся вокруг племя.
– Эй вы! Вот ты, - он ткнул толстым пальцем в первого попавшегося великана.
– Приведи из наших запасов овцу. Большую! А ты, козявка, делай шарик.
Пока ходили за овцой, я расчистил подходящую площадку, нарисовал на ней гептаграмму пятнадцати футов в диаметре и начертил в её углах необходимые руны. С помощью палочки всё получалось быстро и точно. Великанское племя наблюдало за моей работой, затаив дыхание. Когда ритуальный круг был подготовлен, я призвал булыжник размером с голову вождя, и тут как раз привели овцу. Болевые эманации в этом ритуале не требовались, поэтому я обезболил и усыпил овцу, а затем левитировал животное в центр гептаграммы. В двух футах над ним я подвесил магией трансфигурируемый булыжник.
Провозился я над булыжником около часа, но результат того стоил. У меня получился полупрозрачный шар чуть меньше головы великана, переливающийся изнутри всеми оттенками тёплых тонов от золотистого и нежно-розового до огненного и насыщенно-бордового. Шар завораживал, во всех отношениях блестяще выполняя то, для чего он был создан - быть красивым и приковывать внимание. Об его прочности я тоже не забыл, учитывая условия его эксплуатации. Око Ясновидения рядом с этой великолепной штуковиной выглядело тусклым комком затвердевшего воска.