Мы, аристократы. 1-й, 2-й курс
Шрифт:
– Я его уничтожу…
– Давай, пап, так ему и надо. Но там всё равно было та-ак здорово…
– Вывихнутая нога, чего тут хорошего… А ужасов вы там, наверное, каких натерпелись…
– Папа, я еще что, а Поттера вон акромантулы покусали. А ужасы - да, но там только сначала страшно было, а потом ничего. Когда я этого злодея над единорогом увидел, меня такая жуть пробрала, что я закричал и побежал. Вообще ничего не помню до тех пор, пока моя нога не попала в эту корягу. Лежу там, а больно-то как, и вытащить ногу не могу - всё, думаю, здесь я и умру, а тут ко мне Поттер
Малфой-старший слушал сына и страдальчески морщился.
– Я его уничтожу… - сквозь зубы повторил он.
– А дальше что, сынок?
– Дальше Поттер вытащил мою ногу из коряги, вправил вывих, перебинтовал… он от своей мантии полосу отрезал… затем подставил мне плечо, и мы пошли обратно.
– Драко покосился на меня хитрым глазом.
– Пап, я столько новых слов за эту ночь от него узнал… и столько нового об аристократах…
– И что ты узнал от Поттера об аристократах?
– заинтересовался Малфой, безошибочно отловив шкодливый тон сына.
– Что быть аристократом - ещё круче, чем я думал.
– А новые слова?
– Папа, я не могу повторить их. Они все нецензурные. Ты только представь - ночь. Темнота. Кругом деревья стоят, чёрные такие. За кустами какая-то дрянь шуршит, с одной стороны воет, с другой ухает. Мы с Поттером идём вдвоём на трёх ногах, под ногами у нас одни коряги, а Поттер аж шатается, сквозь зубы шипит и так эти коряги кроет, что они сами в стороны расползаются.
Точно, что-то там такое вроде было.
– Да не коряга это была, а змея, - перебил я Драко.
– Она сказала «сам дурак» и уползла.
У лорда Малфоя сделалось такое лицо, словно он не знал, смеяться ему или браниться.
– А потом, пап, на нас пауки напали, здоровые такие, величиной с тыкву. Поттер целую сотню их пожёг, не меньше.
– Драко, там и полсотни не было, - возмутился я.
– Надо было тебя их считать заставить.
– Нет, полсотни было. Ты их сразу десятками сжигал, когда они на нас со всех сторон попёрли. Ну вот, папа, слушай дальше. Пауки кончились, а мы дальше пошли. Уже светает, выходим мы на поляну - и вдруг на нас выступают из кустов три кентавра. Поттер встал, мы с ним висим друг на дружке, а кентавры обступили нас и торжественно так вещают… Один говорит: «Марс нынче необычайно яркий»… Другой говорит: «Звёзды говорят, что Сумрачный Лорд пробудился»… Поттер говорит: «По фигу нам ваш Марс, ваш Сумрачный Лорд и ваши звёзды, лучше подбросьте нас до школы».
Лорд Малфой взялся рукой за нижнюю часть лица.
– А третий кентавр говорит: «Мы поклялись не вмешиваться в волю Провидения и никогда не помогаем людям. Поэтому мы почти не покидаем Священную Рощу», - продолжил Драко.
– А Поттер говорит: «Мы не люди - мы дети! А если вы такие долбаные ушлёпки, то не фиг пялиться на нас, словно мы два торчка на болоте, а разворачивайтесь отсюда и проваливайте в свою грёбаную Рощу!» Я думал, кентавры убьют нас на месте, а они вдвоём взяли нас с Поттером и посадили на третьего - сначала меня, потом его. И тот быстро так довёз нас до хатки Хагрида - когда мы приехали, я еще стоял, а Поттер как с кентавра
Малфой-старший поперхнулся полуистерическим смехом.
– Что, прямо так и сказал?
– переспросил он сына.
– Нет, пап, это я тебе еще цензурно рассказал. А у Поттера почти все слова матерными были.
Наша сумасшедшинка передалась отцу Драко. Его плечи мелко тряслись от подавляемого нервного смеха.
– Мистер Поттер, - обратился он ко мне, - вы откуда такие слова знаете?
– У меня кузен-магл есть, Дадли Дурсль. С печатным словом он не дружит, зато дружит с непечатным.
– Понятно, мистер Поттер, тяжёлое детство...
– Малфой-старший снова обернулся к Драко: - А ещё чему ты научился, сын?
– Пап, я научился не бояться. Знаешь, почему аристократ никогда не боится? Потому что когда ничего не началось, бояться еще нечего, когда всё кончилось, бояться уже нечего, а когда всё началось, бояться некогда. Это мне Поттер еще до пауков сказал, а потом я и сам понял. Знаешь, пап, если бы нас кентавр не подвёз, мы с Поттером всё равно дошли бы. Там уже недалеко оставалось, Поттер мне башни Хогвартса на фоне неба показывал.
Неужели я участвовал в этом безумии?
– Драко, когда твой отец уйдёт, я научу тебя, когда и почему надо держать язык за зубами, - пообещал я. Это оказалось последней каплей, и мы втроём закатились хохотом.
– Да уж, с вами не соскучишься… - пробормотал Малфой-старший, когда мы отдышались. Тут появилась мадам Помфри с едой, подозрительно посмотрела на него, на нас, на остатки копчёного мяса у нас на столе, но ничего не сказала, поставила нам ужин и ушла. Мы забрали свои тарелки, а лорд Малфой внимательно посмотрел на меня.
– Значит, мистер Поттер, теперь я вам обязан?
– Нисколько, сэр. Я перестал бы уважать себя, если бы оставил Драко там.
– Кентавры действительно говорили о Сумрачном Лорде?
– Лорд Малфой, не придавайте значения болтовне этих сдвинутых копытных. В первый раз, что ли, они говорят всякую многозначительную хрень, от которой народ пугается и ходит с квадратными глазами, появляются домыслы и самозванцы… Если некий Сумрачный Лорд и вправду пробудился, мы этого счастья и без кентавров не пропустим. А если пропустим, то и фиг с ним.
– Вы удивительно здраво рассуждаете, мистер Поттер.
– В этом балагане под названием Хогвартс только так и сохранишь рассудок.
– Там действительно был злодей?
– Да, папа, - сказал Драко, оторвавшись от омлета.
– Я видел тёмную фигуру, которая пила кровь единорога. Я думал, страшнее некуда… но пауки ещё страшнее.
Лорд Малфой выслушал сына и снова посмотрел на меня.
– А вы что скажете, мистер Поттер?
– Злодей сразу же убежал, увидев нас. Он не хотел попадаться на глаза, а если мы сдуру стали бы ловить его, мы бы его не догнали. Всё-таки взрослые люди бегают быстрее детей. Думаю, он был не опасен, и тот, кто послал нас за ним в лес, об этом знал. Скорее всего, нас хотели или припугнуть, или навести на какие-то мысли, а о возможности несчастного случая просто не подумали. Заигрались…