Мы, аристократы. 1-й, 2-й курс

Бастет

«Акцио блокнот» - мысленно произнёс я заклинание, когда Уизли прошла мимо меня. Блокнот вырвался у неё и прилетел ко мне в руку, которую я тут же снова спрятал под плащ. Не поняв, что произошло, девчонка стала ошеломлённо озираться.

«Силенцио»… «Петрификус Тоталус»…

Девчонка застыла на месте, не успев даже испугаться. Я вызвал карту и увидел, что поблизости никого нет, и Гермионы тоже. Похоже, младшую Уизли нужно было основательно расспросить - впрочем, у меня и без этого к ней было много вопросов. Я сунул блокнот в карман мантии и скинул плащ.

– Не кричи и не дёргайся, - сказал я рыжей.
– Тебя разве не учили,

что чужие вещи присваивать нехорошо?

Я предвидел, что с допросом девчонки придётся нелегко - слёзы, запирательства, силком тащить из неё каждое слово, и еще вопрос, насколько оно окажется правдивым… Хотя… легилимент я или как?

– Смотри мне в глаза, - скомандовал я. Девчонка не могла даже моргать, но мне требовалось её внимание.
– Где Грейнджер?

Передо мной заскользила картинка. Вот они с Гермионой разговаривают в гостиной, вот рыжая обещает показать ей кое-что очень важное. Вот они идут сюда, заходят в туалет… Уизли останавливается перед туалетной раковиной, нащупывает пальцами змейку на кране и шипит на серпентарго «откройся». Раковина заменяется на круглое отверстие в рост взрослого человека, рыжая указывает Гермионе - проходи!
– затем шипит «закройся». Отверстие исчезает, раковина возвращается на место.

– Ты закрыла её там!
– не удержался я от восклицания.
– Зачем?! За что?!

Рыжая молчит - она и не может говорить - но в её сознании возникает новая картинка. Эта дурёха подглядывала за нами вчера, и когда мы с Гермионой остановились в коридоре, ей показалось, что мы обнимаемся. Из ревности, значит…

С Уизли необходимо было срочно разобраться. Девчонка с перепуга могла поднять шум на всю школу и выболтать всё на свете.

– Кто знает, где ты взяла блокнот?
– спросил я. Никаких лиц в её памяти не появилось - значит, утаила от всех.

– Ты помнишь, что делала тут вечером в Хэллоуин?

Уизли помнила. Днём она утащила в одной из кладовок банку с краской, а вечером пошла делать надпись. Так хотел Том, и невозможно было отказаться. Затем он велел открыть вход в тайную комнату и позвать оттуда огромную змею - Том назвал её василиском и захотел посмотреть, жива ли она. Дверь туалета была распахнута, а там вдруг подошёл Колин… Змея ничего не делала, она просто посмотрела в дверь, и Том сразу же велел отправить её обратно. Девчонка вышла в коридор - а там Колин и ещё кошка в луже. Том велел подвесить кошку на факелодержатель и заставил поднять тревогу. Рыжая тогда хотела признаться во всём, но у неё язык не шевелился, чтобы это сказать.

Больше допрашивать девчонку не было смысла. Главное я узнал, а как Том морочил ей голову, мне было неинтересно. Я снова вызвал карту и проверил окрестности. Поблизости никого не было, в том числе и Плаксы Миртл, значит, несколько минут на обезвреживание рыжей у меня было. Запечатывать её воспоминания было бессмысленно - прирождённый легилимент вроде Дамблдора попыхтит, но в конце концов докопается.

– Ты принесёшь мне магическую клятву и будем считать, что ты легко отделалась, - сказал я девчонке.
– Сейчас я сниму с тебя заклинания и продиктую клятву, а ты будешь повторять её за мной. Когда клятва будет принесена, можешь проваливать отсюда. Если чуть дёрнешься или пикнешь, пойдёшь вслед за Грейнджер. Тебе всё понятно?

Я вынул палочку и направил на рыжую.

«Фините Петрификус»… «Фините Силенцио»

Девчонка шевельнулась, её слишком долго открытые глаза заслезились.

Я подождал, когда она проморгается, и спросил:

– Говорить можешь?

– Да… - дрожащими губами прошептала она.

– Тогда начинай. «Я, та, кто клянётся, приношу магическую клятву тому, кто принимает её…»

Девчонка покорно повторила. Я продолжил текст клятвы:

– «Клянусь своей магией, что не расскажу никому ни о тайной комнате, ни об артефакте, который помог мне открыть её, ни о том, как это связано с принявшим эту клятву…»

– «Клянусь своей магией, что больше не буду приставать ни с чем к принявшему эту клятву, не сделаю ничего, что причинит ему прямой или косвенный вред…»

– «…не буду следовать за ним, выслеживать его, домогаться его внимания и чувств, претендовать на любую близость и на заключение брака с ним…»

– «Клянусь своей магией, что буду падать в обморок при попытке прочитать мою память любым, кроме принявшего эту клятву…»

– «Клянусь своей магией, что меня немедленно стошнит, если мне даст Веритацерум любой, кроме принявшего эту клятву…»

Я достаточно подстраховался от разглашения, но Дамблдор - сильный и опытный маг. Кто знает, какие ещё методы извлечения чужих тайн я упустил… а поскольку я не знал этих методов заранее и не мог уберечь рыжую от них, как от легилименции и Веритацерума, клясться магией здесь будет недостаточно - что толку от того, что девчонка станет маглой, если она меня выдаст? Мои тайны мне важнее, и если выбирать между собой и рыжей приставучей дрянью, которая попортила мне столько крови, я точно выберу не её. Пусть её жизнь беспокоит тех, кто начнёт ломать её клятву.

– «Клянусь своей жизнью, что не позволю никому, кроме принявшего эту клятву, никаким способом получить от себя сведения о тайной комнате, об артефакте с Томом и обо всём, что относится к принявшему эту клятву…»

– «Пусть магия подтвердит мою клятву…»

– Принимаю твою клятву, - сказал я девчонке, когда она договорила последнюю фразу, и прошедшая сквозь меня волна магии подтвердила заключение клятвы.
– Всё, уходи и больше сюда не суйся.

Рыжая сделала несколько неуверенных шагов мимо меня и побежала прочь, а я накинул плащ-невидимку и вошёл в туалетную комнату. Как я понял из воспоминаний младшей Уизли, василиск не бросался на людей без необходимости, а Криви он окаменил, чтобы тот не заметил входа в тайную комнату. Том назвал ей имя василиска, и змей не тронул рыжую, когда она подозвала его - можно было надеяться, что он не тронет и меня, если я назову его по имени.

Я разыскал кран со змейкой, прикоснулся к ней пальцами и прошипел на серпентарго «откройся». Вход открылся, я вошёл туда и скомандовал ему закрыться. Проём перекрыла дверь, в центре которой виднелась точно такая же змейка, что и на кране. Перед дверью была небольшая ровная площадка, от которой начинался длинный спуск по овальному трубообразному коридору. Я пошёл по нему, но вскоре поскользнулся на влажном полу и покатился вниз, словно с ледяной горки.

Скользил я долго и наверняка оказался ниже уровня подземелий, когда туннель стал горизонтальным. Мои глаза привыкли к темноте и я обнаружил, что вещество стен слабо светилось. Этого было достаточно, чтобы видеть вокруг. Я пригляделся к полу, надеясь отыскать на нём следы Гермионы, но тонкий слой слизи на полу мгновенно сглаживал любые неровности. Ей всё равно больше некуда было деваться, значит, она ушла вперёд.