Мы будем жить
Шрифт:
– Ход через «Сладкое королевство».
– Наша главная тайна? Секрет, который мы поклялись не выдавать даже под пытками и страхом смерти? Конечно, есть исключительные обстоятельства…
– Сейчас именно такой момент.
Строго взглянув на Джеймса, Лили, вспомнив об обязанностях старосты, пригрозила: – Нам попадет. Как и прежде, Джеймс только улыбнулся. – Не попадет. Во-первых, нас никто не увидит. А во-вторых, – он лукаво прищурился, – с нами староста, и она никому ничего не расскажет. Ты же не хочешь, чтобы Гриффиндор потерял баллы? Лили, я ведь знаю, тебе нравится нарушать правила. Особенно со мной, – он понизил голос. Покраснев, Лили пихнула Джеймса кулаком в бок. – Ладно. Но пить мы не будем. – Не будем, – весело согласился Джеймс. – Вы идите, я догоню, только метлу отнесу. Сириус, опустив руки на плечи девушек, утянул их за собой к замку, развлекая шутками.
Весенний Хогсмид гудел оживленными деловитыми глазами взрослых, звенел радостными детскими криками, трещал от воробьиного чириканья и рассерженного уханья разбуженных сов. В лавках и на ярмарочной площади толпились люди, к витринам «Сладкого Королевства» липли мальчишки и девчонки, стараясь затащить внутрь своих родителей, уличные музыканты играли что-то веселое, паренек в расстегнутой куртке и в смешной шапке торговал свежими газетами, другой, такой же взъерошенный, расклеивал на столбах рекламные объявления, пухленькая улыбчивая цветочница шла по улице, с трудом удерживая в руках огромную корзину с желтыми тюльпанами. Даже мракорборцы в черных министерских мантиях, дежурившие в местах скопления народа, не вызывали чувство настороженности.
В «Трех Метлах» как всегда, было тесно и шумно. Переливаясь через края бокалов, шипело сливочное пиво, повсюду, ударяясь о столы, стучали кружки, за самым большим столом толпа веселых подвыпивших волшебников праздновали чей-то день рождения, у барной стойки судачили о политике, ругали правительство, время от времени эти разговоры прерывались анекдотами и мужчины громко раскатисто хохотали. Приметив, что их любимый столик у окна свободен, Джеймс, махнув Розмерте, отодвинул стул, приглашая Лили сесть.
Приветливо улыбаясь, хорошенькая хозяйка паба поспешила к гостям. Джеймс и Сириус, когда Розмерта наклонилась, подавая им меню, быстро скосили глаза на ее пышную грудь, и, дернув уголками рта, незаметно от Лили и Марлин переглянулись. Не будь здесь Марлин, Сириус бы уже отвесил Розмерте комплимент, он никогда не упускал возможности подкатить к ней, но двадцатидвухлетняя Розмерта только усмехалась, обещая сходить с ним на свидание только после того, как Сириус закончит школу. – Мне кофе. – А мне чай, – Лили поправила рыжую косичку. Замахав руками, Сириус, все-таки послав Розмерте быстрый взгляд, а затем, перебив девушек, заказал сам. – Нам четыре ростбифа с жареной картошкой, две фирменные запеканки, какой-нибудь салат, пирожки с яблоками, шоколадные эклеры, черничный пудинг и одну… нет, и две бутылки медовухи. Усмехнувшись, Розмерта кивнула и пошла между столиков, собирая по пути пустые кружки. – Вы с ума сошли? – возмутилась Лили. – Мы столько не съедим!
Джеймс, перестав наблюдать за тем, как молодой маг, стараясь поразить свою спутницу, жонглирует яблоками, подмигнул Блэку, нашел под столом коленку Лили и опустил на нее ладонь.
– Отлично. Значит, съедим мы! Правда, Бродяга? Нам беспокоиться о своих фигурах не нужно. Сириус тут же подхватил: – Конечно. Мы и так неподражаемы. Правда? Не сдержавшись, Марлин и Лили рассмеялись. Сегодня они были просто студентами-семикурсниками, которые нарушили с десяток школьных правил, сбежав субботним вечером из школы в Хогсмид. Поэтому они хохотали до слез, громко спорили, произносили тосты, наедались сладким до отвала, а в высоких стеклянных бокалах золотилась густая медовуха, щедро приправленная миндальным орехом и корицей. Юные, веселые, красивые – они обращали на себя внимание окружающих, в них била неукротимая жажда жизни и жар молодости.
Когда Хогсмид накрыл вечер, паб забился до отказа. Розмерта повернула ручку радио, старый граммофон скрипнул, прокашлялся и зазвучала музыка, та самая, которая всю зиму лилась из каждого окна и играла на каждой площади, и ты, сам того не желая, запоминаешь мотив и начинаешь напевать слова себе под нос. Вот и шумная компашка, сменившая у барной стойки «философов», жутко фальшивя, затянула удалую песню про волшебника, который отправился на метле в кругосветное путешествие, чтобы найти девушку своей мечты.
Сначала они просто хлопали, а потом тоже подхватили следующую песню, за ними запел следующий столик и так, пока Розмерта не пригрозила закрыть паб, если не станет хоть немного тише. Чем ближе стрелки приближались к одиннадцати, тем прозрачнее Сириус намекал, что им вообще
– Брось, Лили, – настойчиво продолжил он. – МакГонагалл так всегда говорит и никогда не приходит. Вот Марлин тоже хочет остаться, да, Марлин? – вкрадчиво улыбнулся Сириус, не сводя с девушки пронзительно-синих глаз.
В отличие от Сириуса, Лили сразу заметила, что МакКиннон от этой идеи не в восторге, Эванс и тащила всех в замок не столько из-за декана, сколько из-за подруги, сообразив, что Марлин пока не готова отправиться с Сириусом в гостиницу. Читая между строк – проснуться в его постели, потому что Блэк рассчитывал именно на такой вариант развития событий. – Я… – начала было Марлин. – Отлично. Вы можете топать в свой замок, детишки, а мы… Поджав губы, Лили ткнула Поттера локтем в бок. Тот вздохнул. – Лили права, Бродяга. Нам, правда, лучше вернуться. Кошка поднимет шум, начнет трясти Лунатика и Хвоста, а Хвост обязательно проговорится. Тогда МакГонагалл превратит нас в мышей и отдаст первокурсникам на эксперименты. Сириус выпучил глаза. – Мы уходим, – с нажимом произнесла Лили, надевая мантию. Пока Марлин и Лили повязывали шарфы и причесывали волосы, Сириус прошипел, схватив Джеймса за рукав: «Ты мне больше не друг, ясно?». Обратно они шли уже без прежнего веселья. Злой Сириус, пиная ледышки, стремительно шагал впереди, Джеймс, которому не хотелось ругаться ни с Блэком, ни с Эванс, сунув руки в карман, тащился следом, а Марлин и Лили шушукались. – Какие вы все зануды, – уже в подземном проходе завел Блэк. – Эванс, вот что ты сделала с Поттером, а? Как так выдрессировала? – уколол Сириус репликой спину Джеймса. – После свадьбы он тебе наверняка еще и тапочки в зубах будет приносить…
Тут уже Джеймс не выдержал.
– Не переживай, заведем себе собачку. Это они у нас любители тапки принести. А если хорошо постараться, то можно научить на задних лапках прыгать. И хвостом еще при этом вилять. Хотя, ты в этом лучше разбираешься. На какой-то момент Лили даже испугалась, потому что у Сириуса было такое лицо, словно он сейчас ударит Джеймса. Но тут они шагнули в коридор замка, и Блэк от души хлопнул Поттера по лопаткам. – Ладно, не бодайся, рога сломаешь. Ну, чего вы тормозите? Надо пошевеливаться, если вы так боитесь МакГонагалл, минут через пять она как раз пройдет здесь, направляясь в нашу гостиную. Лили как в воду глядела. Не успели они влететь в гостиную и устроиться на диване, как декан, даже в такой поздний час одетая в рабочую мантию, перешагнула порог и громко прокашлялась. Голоса смолкли, а МакГонагалл, внимательным цепким взглядом коснулась каждой вихрастой макушки, затем подозвала к себе старост, чтобы те подтвердили, что все студенты или расположились у камина, или уже давно сопят в своих постелях. Отобрав у второкурсников кусачую тарелку и отчитав парочку, которая, по мнению МакГонагалл обнималась слишком тесно, декан, пожелав спокойной ночи, ушла. – Я же говорила, – назидательно отметила Лили, глядя на Сириуса и Джеймса с превосходством. – Теперь ты понимаешь, почему меня нужно слушаться? Джеймс с готовностью закивал, Марлин усмехнулась, а Сириус закатил глаза и откинулся на спинку кресла, обреченно вздохнув.
====== Глава сорок пятая. Римус Люпин. ======
Самое прекрасное в жизни — бред, и самый прекрасный бред — влюбленность.
Евгений Замятин
В теплицах было жарко. От влажной земли шел пар, волшебные огурцы подхватили какую-то заразу и сейчас распространяли отвратительных тухлый запах. Когтевранцы и гриффиндорцы торопились обрезать больные побеги и поскорее покинуть душное помещение. Мадам Спраут возилась с удобрениями, иногда поглядывала на самых шумных студентов, но на этой паре ей можно было расслабиться и не переживать, что семикурсники вцепятся друг дружке в глотки. Среди когтевранцев хватало не только чистокровок, но и тех, кто поддерживал Темного Лорда. Но не зря ученики этого факультета славились своим умом! Пока Слизерин и Гриффиндор выясняли отношения, спорили и ругались, когтевранцы благоразумно помалкивали не поддерживая ни тех, ни других.