Мы будем жить
Шрифт:
В школе вновь ужесточили правила. Учителя и мракоборцы теперь дежурили в коридорах круглосуточно, деканы проверяли гостиные, конфисковали у студентов все подозрительные предметы и журналы, проверяли специальные заклинаниями посылки, но, не смотря на все меры предосторожности, школу постоянно сотрясали скандалы. Например, неделю назад шестикурсники Слизерина сцепились с гриффиндорскими пятикурсниками и, пусть МакГонагалл появилась уже через пять минут, три человека успели получить серьезные повреждения и сейчас отлеживались в больничном крыле. А прошлой ночью Регулуса Блэка поймали при попытке проникнуть в лабораторию Слизнорта.
Но Римус Люпин этим утром не думал ни о дуэлях, ни о ядах, которые
Она улыбнулась.
– В субботу Хогсмид, – карие глаза прищурились. – Говорят, что весенние ярмарки уже работают… – она вытерла перепачканные землей руки о передник, продолжая лукаво поглядывать на Римуса.
Люпин наизусть помнил все числа в лунном календаре, висящем над его постелью, поэтому тут же отвернулся. В груди неприятно похолодело. Как можно спокойнее Люпин ответил:
– Извини, но в субботу я не могу.
Она повела плечом, искорки в глазах потухли, но Эмма еще улыбалась.
– Хорошо, если не можешь пойти в Хогсмид, то вечером…
Не дав ей договорить, Римус перебил девушку.
– Совсем не могу. Я… – он замялся. – Занят. У меня уже были планы и…эээ… извини еще раз, но…
Она обиженно надулась.
– Планы? Без меня? И какие же, позволь узнать?
Римус был вынужден лгать людям с раннего детства. Наверное, именно поэтому ненавидел ложь. Скрывая правду о том, кто он, во всем остальном Римус старался не делать секретов, прослыв человеком исключительно честным. Видимо, именно поэтому Дамблдор вручил Люпину значок старосты. Первое время Римуса мучила совесть – директор так ему доверят, а он не только нарушает школьные правила, но и подвергает риску жизни своих друзей. Когда же Люпин заикнулся об этом при парнях, те только рассмеялись, Сириус от переизбытка чувств превратился в собаку, шутливо цапнул Люпина за лодыжку и потом еще долго фыркал.
– Секрет? – продолжала давить она, а потом нахмурила брови. – Ладно. Я все поняла, – схватив свои ножницы, пакет с землей и горшок, Эмма решительно направилась к девушкам-когтевранкам, которые уже почти полчаса хихикали и косились на Сириуса, вместо того, чтобы обрезать больные побеги.
После урока Римус хотел было подойти к девушке, но та, схватив сумку, почти выбежала на улицу, на ходу наматывая шарф на шею. Вздохнув, Римус сунул в карман перо, забытое Уэйн, и в самом отвратительном расположении духа поспешил на Зелья, совмещенные в этот раз со слизеринцами. Затем, пообедав, он снова не успел поговорить с Эммой, потому что МакГонагал еще месяц назад составила график консультаций по своему предмету, разделив студентов на тройки, чтобы иметь возможность позаниматься с каждым индивидуально. Римус усердно заполнял пробелы, Сохатый, отправляясь к МакГонагалл, громко жаловался на жизнь и сетовал, что несправедливо заставлять анимага отрабатывать дурацкие наипростейшие заклинания, убеждал декана, что он все умеет и знает, но МакГонагалл была непреклонна, строга и полна желания работать. Обычно Римус удостаивался скупой похвалы, но сегодня Кошка разнесла в пух и прах последнее эссе, над которым Люпин работал три вечера, затем продемонстрировала пару заклинаний, – Римус был готов поспорить, что никогда в жизни не сможет их повторить, – и отчитала Люпина за недостаточное прилежание.
Поэтому, когда уставший и злой Люпин притащился на факультатив Флитвика, он был близок к тому, чтобы запустить в кого-нибудь
В сердцах Люпин грохнул тяжеленную сумку с учебниками на пол.
Джеймс, втолковывающий Питеру какую-то формулу, обернулся, оценил ситуацию и усмехнулся. Кивнул на когтевранку и с живым любопытством спросил:
– Ну, и в чем ты согрешил?
Погруженный в свои мысли, Люпин отмахнулся. Но Поттер не собирался отставать.
– Да ладно, не парься, он же на стриженого барана смахивает, – Джеймс даже не потрудился понизить голос, и на него недовольно покосилась Лили, а Питер хихикнул. – К тому же его зовут Гарфилд. Так звали кота нашей соседки. Отстой.
Люпин безрадостно усмехнулся.
– А еще этот кот вечно гадил… – болтал Джеймс.
Шкодливый кот Римуса интересовал мало, поэтому он перебил Поттера.
– Она спросила про субботу, – тихо пробормотал Люпин.
Оборвав свой рассказ на полуслове, Джеймс стал серьезнее, но потом поморщился.
– Лунатик, ты чего? Не мог что-нибудь придумать? У тебя ведь могла воспалиться эта… ммм… левая пятка. Или вдруг произошло обострение гастрита. Еще ты можешь чем-нибудь отравиться, например, шоколадной лягушкой, ты же их постоянно жуешь, вот и попалась тебе не очень хорошая… Сходи к мадам Помфри, она даже самого здорового на свете человека найдет за что в Больничное Крыло сослать… А может, тебе нужно срочно куда-то уехать? А? – Поттер радостно улыбнулся. – Могу еще вариантов подкинуть.
Не успел Люпин открыть рот, как Джеймс, глубоко вздохнув, схватил его за мантию на спине и потащил к Эмме. Люпин попытался было протестовать, но Поттер как будто этого даже не замечал. Отодвинув локтем обалдевшего от такой наглости когтевранца, Поттер широко улыбнулся Эмме, самым беспардонным образом забросил руку ей на плечо, подтолкнул к Римусу и тут же начал тараторить.
– Привет! Слушай, я тут случайно узнал, что вы поругались, вернее, немного не поняли друг друга, – поправился Джеймс, одной фразой сводя всю ссору к легкой недомолвке. – Так вот, ты не сердить на Лун… на Римуса, сердись на меня. Потому что во всем виноват я один. Просто на днях грядет грандиозное событие, и Римус обещал помочь мне его подготовить. Именно этим он будет занят в субботу. Дел вот такая куча, – развел Поттер руками. – Просто я просил Люпина никому об этом не рассказывать. Потому что это для всех тайна, – Джеймс смотрел на Уэйн такими честными-пречестными глазами, что добрые десять секунд Римус силился вспомнить, что же он должен сделать для Сохатого, пока не сообразил, что Джеймс врет. Ловко и умело. Поттер взлохматил волосы, набрасывая на лицо трогательное полудетское выражение.
Эмма поверила.
– Что же ты, Римус, – с легким укором обратилась к нему Уэйн. – Мог ведь все объяснить… – она взяла Люпина за руку.
Растерянный Римус радостно улыбался, поражаясь, как легко Джеймс все решил.
– А что за скрытность?
Снова влез Джеймс.
– На самом деле я думал, что ты знаешь…
– А должна? – удивилась Эмма.
Поттер возмутился.
– Конечно! Я родился! Только тшшш… В этом году никаких салютов в Большом Зале, никаких ночных вечеринок в Хогсмиде, только свои, понимаешь? Поэтому, сейчас же дай Непреложный Обет, что ты никому, ни единой живой душе…