#Мы, дети золотых рудников
Шрифт:
Отхожу на три шага назад. Рискну. Эх, прощай, родной мой медведь!
В последнюю секунду перед броском биты я закрываю глаза. Слышу шум: глухой удар биты о площадку, «городки» разлетаются. Открываю глаза.
Это исторический день. Я выбил «письмо!»
Кто-то хлопает, кто-то ахает, а кто-то оплакивает свою лису.
И тут я наконец-то оборачиваюсь к тому, кто давал мне подсказки. И удивленно открываю рот.
Хм. Этот парнишка не из наших.
Все остальные тоже на него смотрят. Десять лиц одновременно обращаются в его сторону. Откуда он взялся?
Любой бы растерялся, но только не этот парнишка. Он расправляет плечи и гордо задирает подбородок.
– Архип, – с важным видом протягивает он свою белую ладошку.
Все по очереди неуверенно пожимают ее и называют свои имена. Эта взрослая традиция – обмениваться рукопожатиями – раньше никогда не была в ходу среди нас, детей.
Появление незнакомого парнишки уже с первых секунд что-то меняет внутри нас.
Пожимая мне руку, он подмигивает и улыбается. Я улыбаюсь в ответ и киваю, выражая благодарность.
– Откуда ты взялся? Сколько тебе лет? – интересуемся у парнишки.
– Я из Коробок. Мне одиннадцать. И у меня с собой чипсы «Принглс».
Восторженный вздох.
Коробки. Район в центре Чертоги. Без бараков, там двумя аккуратными рядами стоят шесть одинаковых панельных пятиэтажек. Это у нас что-то типа элитного района. Говорят, там даже свет и воду дают круглосуточно, а не так, как у нас – по четыре часа в день. И котельная у них своя, районная – современная, трубы никогда не замерзают, и тепло домам дают всю зиму. Правда, мы не знаем этого точно, ведь никто из нас ни разу не был в Коробках. Все это один парнишка рассказывал – говорил, знакомые его знакомых там живут. Но мы не поверили ему и быстро загнали на трубу – проверить на правду. Свалился в помойную кучу. Та к и знали: брешет. Не бывает такого, чтобы свет круглосуточно. А вода-то как целый день может идти горячая? Она же нагреться должна. Враки все. А уж тем более про котельную. Все трубы мерзнут. Не могут не мерзнуть.
Белобрысому парнишке одиннадцать лет. Самый старший среди нас. И значит, самый умный.
Чипсы «Принглс». Уже от этих двух слов в желудке урчит, а рот наполняется слюной. «Принглс» мы ели только один раз – накопили всем двором и купили вожделенную баночку.
Три ответа Архипа автоматом превращают его в лидера нашей компании. И без разницы, живет он здесь или нет. Мы, дети из Старичьей Челюсти, всегда доброжелательны к новичкам. Всегда их принимаем. Никогда не разделяем компанию на «салаг» и «старожилов», на «наших» и «чужих». Особенно если они с собой приносят чипсы…
Мы отходим к лавочке, все окружают Архипа. Он достает из рюкзака чипсы – целых две упаковки! Высыпает каждому на ладошку.
Мы уступаем Архипу почетное место в центре лавочки, сами садимся вокруг. Я плюхаюсь на землю напротив, хрумкаю чипсы.
– Я должен тебе кое-что, – говорю я и протягиваю Архипу лису и хорька. – Я выиграл их благодаря тебе.
Архип отмахивается:
– Ты мне ничего не
– Нет, должен! Выбирай – хорька или лису?
Я упорно протягиваю ему зверюшек. Архип сдается. Забирает себе хорька.
– Спасибо, – кивает он и убирает хорька в карман штанов.
Архипа заваливают вопросами: а как живут люди в Коробках? А правда ли, что отопление дают всю зиму, а свет и воду – круглосуточно? А правда ли, что во дворах Коробок есть новенькие детские площадки? И что на районе нет вандалов, и на окнах даже можно не ставить ставни и решетки? И что крыши у домов плоские, а не треугольные, как у наших бараков?
Я смотрю на окна наших домов, защищенные решетками, а кое-где на нижних этажах закрытые ставнями. Мы боимся вандалов и воров, их тут много.
Архип усмехается.
– Ха! Если думаете, что мы там как короли живем, как эти… из Холмов, – презрительно протягивает он, – то вы ошибаетесь. С отоплением такие же проблемы – трубы мерзнут. Воду должны давать все время, но по факту ее не бывает по полдня… То же самое со светом. Дома у нас старые, проводка трухлявая. Детская площадка есть, но ее уже почти всю разрушили – качели сломали, горку вырвали. А ставни – так во всей Чертоге ставни. И у нас. Везде есть вандалы. Та к что враки все. Кто вам на говорил эти глупости? Язык ему надо вырвать. Но вот крыши плоские, это верно.
Архип с беспокойством смотрит на треугольную крышу одного из бараков. Она совсем прохудилась, часть ее провалилась внутрь.
Мы победно смотрим на мальчонку, который уверял нас, что в Коробках все по-другому. Судные трубы над помойкой – они не врут. Всегда показывают, на чьей стороне правда. Мальчонка стыдливо смотрит себе под ноги.
– А вы были в шахтах? – меняет тему Архип и заметно оживляется.
– В шахтах?
Мы смотрим на него с ужасом. Никто из нас не спускался в шахты. Неужели он…
– Я их все облазил, – говорит он так, будто рассказывает о походе в магазин за хлебом.
– Ух ты! И как там?
Глаза Архипа горят:
– Там очень круто! Подземные тоннели, штольни… Там много разной техники. Проходит железная дорога, можно кататься на вагонетках. Сыро. Мрачно. Можно кучу всего интересного найти. Смотрите.
Он достает из кармана штанов камешек, который блестит, как металл.
– О! Это руда? – спрашивает один из ребят.
– Дубина! – Архип презрительно смотрит на него. – Не можешь руду от пирита отличить? Это же пирит – камень-обманка. Все шахтеры могут отличить пирит от золотоносной руды. Ты разве не сын шахтера?
– Сын…
– Скажи папке, что ты дубина. Пускай поучит тебя.
Архип копается в рюкзаке. Достает несколько предметов, покрытых землей и копотью.
– Это я тоже в шахтах нашел. Фонарик и головку с кирки. Представляете, сколько ей лет?
Мы все по очереди держим в руках Архиповы находки. Они прохладные и шершавые, чувствую пальцами жесткую корку. Я нюхаю их – хочу почувствовать запах шахты.
Мы все заваливаем Архипа вопросами о рудниках.
Архип вскидывает руки: