Мы – драконы

Тоцка Тала

– Мы пришли за помощью, сенора Тона, – без предисловий начал король, лишь только все разместились в небольшой комнате вероновского дома, – ваша слава целительницы достигла столицы, о вас слагают целые легенды.

– Люди любят придумывать небылицы, – неспешно ответила Тона, сложив руки на коленях, – я простая травница, ваша светлость, мне далеко до королевских девинов.

– Мои девины не могут помочь моему сыну, несмотря на все свои магические штучки, – перебил ее король, – наследник слаб и теряет силы изо дня в день, в нем нет ни искры

илламы, а они только Советы собирают.

– Помогите нам, сенора, – тихо попросила королева, – не как подданная своим сюзеренам, а как добрая мать отчаявшимся родителям.

Тона внимательно посмотрела на королеву и, чуть заметно кивнув, повернулась к принцу.

– Вы позволите, ваше высокородие?

Король сделал знак, и все покинули дом, оставив короля с королевой и наследником наедине с травницей. Лишь об Ивейне забыли, а все потому, что она заранее спряталась за сундук, уж больно хотелось ей посмотреть, как матушка будет лечить принца. И этот худосочный бледный мальчишка их принц, наследник всей Героны? В жизни бы не подумала. Принцы на картинках в книжке, которую отец подарил Ивейне на ее пятилетие, были все до единого большими и прекрасными. А еще они были драконами.

Тона осторожно стянула сорочку с худенького принца, долго мяла ему живот, выкручивала руки, прощупывала спину, а потом даже прижалась ухом к узкой груди, дав всем знак сидеть тихо. Наконец она выпрямилась, помогла наследнику надеть сорочку и вновь сложила руки на коленях.

– Ваш сын не болен, светлейший король, светлейшая королева. Ваши девины могут совещаться сколько угодно, а я скажу одно. Ему нужен свежий воздух, простая еда и отвар из драконьей лапчатки с корнем тысячелистника, и через год вы его не узнаете.

– А иллама, Тона, – почему-то шепотом спросила королева, – в нем правда нет ни одной искры?

– Прикажите вашему мужу гнать этих девинов в шею, моя королева, – так же шепотом ответила ей Тона, – его иллама спит, но я вижу внутренним взором, как она тлеет меж ребер маленького Эйнара. Просто дайте ему время.

– Мы заберем вас в замок, сенора Тона, – встал король, – мы выделим вам отдельные покои и назначим такое довольствие, какое вы пожелаете. Вы будете лечить принца. Ваша семья может ехать с вами. А своих девинов я и правда разгоню, тьма их раздери.

Обе женщины вскинули головы и с укором взглянули на короля. Не пристало его светлости ругаться, как кабацкая пьянь. Затем Тона покачала головой и посмотрела на королеву.

– Ты плохо слушал эту женщину, муж мой и мой король, – медленно молвила Эллирия, – она говорила о свежем воздухе и простой еде. В королевских покоях нет ни того, ни другого, девины держат принца в постели и разрешают ему вставать только для справления нужды. Разве об этом говорила тебе целительница? Оставь нас здесь, Сагидар, пусть Тона лечит Эйнара, а я буду с ним рядом.

– Ваша жена и наша королева мудрая женщина, ваша светлость, – поклонилась травница, и они снова переглянулись с Эллирией.

– Ты

хочешь меня бросить, Эли, – недовольно проворчал король, – еще чего надумала! Моя семья будет жить у тьмы на задворках, а я торчать в замке? Не дождешься. Я пока еще дракон, не так далеко сюда лететь. Вы примете нас всех, сенора?

– Боюсь, ваша светлость, мне не будет где разместить троих постояльцев, – с улыбкой ответила Тона, – но вы можете остановиться в гостевом доме любого из наших старейшин, а его высокородие я уложу наверху, в комнате Ивейны.

– Отец, матушка, вы, наверное, шутите, – голос высокородного принца звенел от негодования, – девин Аласар говорил, что мне нельзя ходить. Разве вы не видите, как я слаб? И вы хотите оставить меня в этом ужасном доме? Здесь такие узкие кровати, и они наверняка очень твердые. Здесь нет ни слуг, ни моего камердинера. Кто поможет мне одеться? – он даже ногой притопнул.

– Я помогу тебе, Эйнар, если хочешь, – послышался негромкий голосок, к принцу подошла Ивейна и храбро протянула ему ладошку. Она едва доставала ему макушкой до талии, и принц недовольно сморщил нос.

– Почему ты не говоришь мне «ваше высокородие»? – высокомерно оборвал он девочку. – Я ведь твой будущий король.

Тона подалась к дочери, чтобы отчитать ее за непочтение к королевскому отпрыску, но король остановил ее и продолжал наблюдать за сыном. Ему явно не нравилось то, что он видел, королева приложила ладони к пылающим щекам и выразительно взглянула на мужа.

– Король не должен быть таким противным, как ты, Эйнар, – упрямо поджала губы Ивейна, – посмотри на его светлость, он не кричит и не топает ногами, а ему придется каждый день летать из Леарны к тебе. Ну-ка, помаши так крыльями через пол-Героны туда-сюда, кто хочешь бы раскапризничался. А он нет, слушается твою матушку.

Сагидар отвернулся и заслонился ладонью. Он пытался справиться с собой, но ничего не получалось, у него даже слезы выступили, и он тер уголки глаз большим и указательным пальцами, продолжая трястись от смеха. Королева, раскрыв глаза, с удивлением разглядывала девочку.

– Я тоже слушаюсь свою матушку, когда болею и поэтому быстро выздоравливаю, – как ни в чем ни бывало продолжала болтать Ивейна, а Эйнар слушал ее, словно зачарованный, – пойдем, я покажу тебе комнату, а если не будешь вредничать, мои орланы разрешат тебе их погладить.

– Так это твои орланы? – изумленно выкатил глаза принц. – Не сеноры Тоны?

– Мои. Ты идешь?

Наследный принц с готовностью вложил свою руку в маленькую ладошку Ивейны, и она потянула его к лестнице, которая вела в мансарду, где была комната девочки.

– Похоже, мне следует гнать в шею еще и воспитателей, – пробормотал король и повернулся к травнице, – простите его, сенора…

– Тише, ваша светлость, – перебила его Тона и прислушалась. Затем улыбнулась и указала в сторону лестницы. – Думаю, его высокородие теперь не станет нарекать на твердую кровать.