Мы еще увидимся, детка!
Шрифт:
— Пат, вы чудо! Что будете пить?
— Джин с лимоном.
— Может, хотите шампанского? Платит Дункан!
— Я предпочитаю джин с лимоном от вас, Малькольм.
— Ай! Вы совсем забыли, что я шотландец! Делать нечего, придется раскошелиться, чтобы не выглядеть невежей. А между прочим, сегодня я весь вечер пью за счет Дункана!
Тут они заметили Дэвита. Он спустился из кабинета Дункана в зал и вышел из кабаре через служебный вход.
— Похоже, мистер Питер разыгрывает заговорщика!
— Не обращайте
— Почему же я должен его опасаться?
— Этот человек способен на все, кроме хорошего поступка!
— Не очень-то вы его любите, как я погляжу, а?
— А вы?
— Должен признаться, и мне он не шибко по душе.
Певица вздохнула.
— Вот среди кого мне приходится жить!
— Осталось потерпеть совсем немного.
Патриция с жалостью посмотрела на шотландца.
— Вы все еще собираетесь увезти меня в Томинтул?
— Теперь это зависит только от вас.
— Но ведь я же вам уже говорила, и не раз, что…
— Дункан согласен!
— Что?!
Тогда шотландец рассказал, какой договор он заключил с Джеком. Хорошо зная Дункана, Патриция отказывалась поверить своему счастью.
— Послушайте, Малькольм… может, на сей раз для разнообразия Джек и говорил правду… дайте мне еще немного подумать… завтра я дам ответ. Хотите, встретимся в Блумсбери, в саду около музея?
— Еще бы!
Патриция ушла, а Малькольм всерьез приналег на выпивку. «В Томинтуле, — пояснил он бармену, — всегда так делают, если очень счастливы». Что касается Гарри, воображавшего, будто он давным-давно знает о пределах поглощения алкоголя человеческим организмом решительно все, то в эту ночь он наблюдал зрелище, которое счел откровением. Часа в два уже сильно захмелевший шотландец, заметив вернувшегося Дэвита, предложил ему выпить. Питер, не видя причин отказываться, уселся рядом. Малькольм сразу обратил внимание на испачканную кровью манжету.
— Несчастный случай, старина?
— Да, наткнулся на урну и порезал руку. Не понимаю, как санитарная служба города терпит эти стеклянные бачки! В темноте о них можно споткнуться и порезаться насмерть!
— В Томинтуле нет урн… — шотландец, казалось, глубоко задумался, прежде чем добавить: — Правда, санитарной службы тоже нет…
И тут на глазах у совершенно обалдевших бармена и Дэвита Мак-Намара разрыдался. Питер похлопал его по плечу:
— В чем дело? Что-нибудь стряслось?
— Почему же это в Томинтуле нет санитарной службы, а?
— Готов парень, накачался по ноздри! — сказал бармен.
— Похоже на то… Пойдемте-ка, Мак-Намара, свежий воздух живо приведет вас в себя.
Взяв Малькольма за руку, Питер довел его до самой двери и, легонько подтолкнув вперед, напутствовал:
— Отправляйтесь домой, Мак-Намара,
— Угу… но тогда вы мне скажете, почему в Томинтуле нет санслужбы?
— Обещаю!
Прежде чем вернуться в «Гавайскую пальму», Дэвит долго следил глазами за пошатывавшимся шотландцем.
Чтобы проникнуть в «Нью Фэшэнэбл», Малькольму пришлось разбудить Эдмунда, который, помимо всего прочего, был еще и ночным сторожем — хозяин гостиницы слишком хорошо знал своих постояльцев и не доверял им ключи. Свежий воздух, по-видимому, совершенно протрезвил шотландца.
— Привет, старина, как жизнь? — весело осведомился он.
Эдмунд посмотрел на Мак-Намару довольно недружелюбно.
— А как, вы думаете, должен себя чувствовать мирный обыватель, когда его будят в такое время?
— Вам надо было бы поехать в Томинтул!
— Не премину… А пока, может, войдете? Если, конечно, не решили просто заглянуть и справиться о моем здоровье?
— Эдмунд, старина, вы мне нравитесь! — И, не дав слуге опомниться, Малькольм от души расцеловал его в обе щеки.
Эдмунд изумленно воззрился на него.
— Экий вы чувствительный парень, как я погляжу!
Малькольм остановился у конторки Сэма. Там еще горела лампа.
— Что, хозяин еще не ложился?
— Понятия не имею… он явился сюда какой-то чудной, ну, я пошел по всяким делам, а заодно пропустить стаканчик и выяснить, чем кончились скачки. Вернулся — его уже не было. Так и не видел с тех пор. Но, между нами говоря, не шибко переживаю, потому что, если хотите знать мое мнение, Сэм Блум — стопроцентная сволочь!
— А ведь странно, что он не погасил лампу, да?
— Что, ваш шотландский инстинкт экономии возмущен?
— Еще бы!
Мак-Намара перегнулся через стол, потянулся к выключателю и тут же отскочил — под столом, скорчившись, лежал Блум.
— Послушайте, старина, я не очень-то люблю такие шутки!
— Вы о чем?
— Вы ведь знали, что хозяин там?
— Где?
Мак-Намара большим пальцем указал на конторку. Эдмунд в свою очередь наклонился и, сильно побледнев, проговорил:
— Боже мой!.. Вы… думаете, он мертвый?
— По всей видимости… разве что мистер Блум великий колдун! — С этими словами шотландец обошел стол, взял лампу и приблизился к Сэму. — Ему размозжили голову бутылкой… убийца унес горлышко… наверное, из-за отпечатков пальцев…
— Но кто же… кто мог это сделать?
— Вот этого, старина, я совсем не… — слова замерли у него на губах. Мак-Намара вдруг отчетливо представил себе Дэвита, кровь на манжете рубашки и руку, порезанную осколком стекла.
— Нам остается только вызвать полицию, старина.