Мы играем в пистолеты

Риз Екатерина

Вряд ли ты захочешь это узнать, милый.

– О работе.

Витька засмеялся.

– Это что же за работу тебе Лёвушка подкинул, что ты о ней думаешь?

Я оглянулась на него через плечо.

– Ты злой. Ты меня не ценишь.

– Ценю, - заверил он. Притянул меня к себе и поцеловал. – Просто раздумья отнимают у тебя слишком много сил и времени. Мне это не нравится. Новые Буратины приехали?

– Целая команда, - соврала я с глупой улыбкой. – Но это ненадолго, ещё пара дней и всё.

– Что, отпуск?

– Ну, какой отпуск,

Витя? Ты же всё равно со мной никуда не поедешь, а одна я не хочу. – Я к мужу повернулась. – Возьми отпуск, Вить, давай уедем. Хоть на неделю.

Он с сожалением смотрел на меня.

– Маленький… Я, правда, не могу.

Я сникла.

– Как всегда. Как же мне надоела твоя дурацкая работа! Даже не уехать никуда.

– Мне дадут отпуск через месяц-другой.

– Я уже давно не верю в твои сказки. – Но, не смотря на то, что ворчала, к Вите прижалась, привалившись к его плечу. Он обнял меня одной рукой.

– Не грусти.

– Над чем ты сейчас работаешь? – спросила я, сама не зная зачем. Его работа меня никогда не интересовала. Витька это знал, никогда в рассказы не ударялся, и сейчас моему проснувшемуся любопытству несколько удивился.

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто так. Ты на работе проводишь по двенадцать часов в сутки. Чем-то ты там занимаешься, вот я и спрашиваю.

Муж рассмеялся.

– Да, чем-то занимаюсь.

Я его затеребила.

– Расскажи, в общих чертах.

– Да зачем?

Я от него отстранилась и попробовала возмутиться:

– Тебе жалко, что ли? Для родной жены?

– Для родной? Нет, для родной не жалко, - смеялся он.

– Тогда расскажи.

– Ну, ладно. Один нехороший дядя держит в городе подпольное казино, а мне предстоит вывести его на чистую воду. А самое главное, довести дело до суда.

– А это так трудно?

Витька хмыкнул.

– С этим типом – да, непросто. Это не просто казино, малыш, - проговорил он в некоторой задумчивости, - туда простые смертные не ходят. И если мы накроем всех разом, он точно не отвертится. И не только он. Дело громкое будет.

– Ясно. – Я заправила волосы за уши, потёрла кончик носа, затем спросила: - Тебе медаль дадут за это?

Муж задорно разулыбался.

– А то. Орден!

Я огорчённо кивнула.

– Я так и думала. Ни отпуска, ни медали.

– Иди ко мне, - попросил он. – Я соскучился жутко. Мне совсем не нравится, что ты развлекаешь каких-то иностранцев, пропадаешь не понятно где. Я страдаю. И очень тебя люблю.

Он смотрел мне в глаза, а я лишь улыбнулась в ответ. И поторопилась его поцеловать, пока воспоминания о тьме в чужих глазах совершено не лишили меня рассудка.

Перед отъездом Криса решили закатить прощальную вечеринку. Точнее, это Кирилл решил. Закрепляли дружеские и деловые отношения, заодно устроили открытую дегустацию вин, в общем, Филин как мог, отбивал вложенные деньги. Ресторанный зал полон, живая музыка, Кирилл прохаживался по залу с видом хозяина жизни, со многими здоровался за руку,

представлял Криса, который не особо стремился общаться, только улыбался и то немного устало. Что и не мудрёно. Я сама лично подслушала, как Кирилл вчера утром своим «мальчикам» давал наставления, как французского гостя необходимо развлечь. Ублажили по всем пунктам. Всё это было противно до невозможности, о чём я не преминула Филину сообщить, когда он по нелепой случайности за подслушиванием меня застукал. Я ему в глаза всё высказала, он всё выслушал, глядя на меня с откровенной насмешкой, а затем отправил восвояси, посоветовав не лезть не в своё дело.

– Ты сам испорченный и всех вокруг пытаешься испортить, - сказала я ему вчера и с тех пор старалась с ним не общаться. Решила для себя, что если всё заканчивать, то к чему тянуть? Отрезать и забыть.

– Что случилось? Вы разругались? – спросил Крис этим утром, когда мы с Филином лишь коротко кивнули друг другу при встрече и разошлись в разные стороны.

– Нет, с чего ты взял? Нормальные отношения начальника и подчинённого, соблюдаю субординацию.

Крис смотрел на меня во все глаза, потом попытался усмехнуться, болезненно поморщился, а я посоветовала ему выпить минералочки. А лучше кефира.

– Полегчает, - пообещала я, разглядывая круги у него под глазами.

– Прекрати с ним сюсюкать, - попросил Филин, когда я Крису принесла второй стакан кефира и лёд, завёрнутый в полотенце. Он сказал это с некоторым раздражением и в полный голос, стоя в нескольких шагах от меня и Криса, и я удивлённо посмотрела.

– Тише.

– Он всё равно не понимает.

– Да? Ты так в этом уверен? По твоему тону и так всё ясно.

– И что по нему ясно?

Крис с любопытством выглянул из-за моего плеча, и Кирилл, сделав один шаг, остановился. Он тоже выглядел немного помятым, но похмельем явно не страдал, просто снова казался не выспавшимся.

На вопрос Филина я не ответила и обратилась к Крису:

– И чем вы вчера вечером занимались? Оба выглядите паршиво.

Француз заметно смутился, принялся кашлять в кулак и смотрел в сторону, а я оглянулась на Кирилла. Тот постоял ещё немного, французскую речь послушал, потом на пятках развернулся и ушёл. А я тут же потеряла к несчастному Крису всякий интерес, на спинку его стула облокотилась, раздумывая о своём, и совсем не слушала, что он пытается соврать, рассказывая о вчерашнем развесёлом вечере. Я о Кирилле думала.

– Мне не нравится, когда ты говоришь с ним, а я не понимаю.

Я только руками развела.

– Ну что я могу тебе сказать на это? Учите французский, Кирилл Александрович.

Он зажал меня в угол, поймав в коридоре. Прикасаться и не думал, руки в карманы брюк сунул, и только смотрел на меня убийственно. Плечами повёл, и я сама в стену вжалась.

– У меня такое чувство, что ты специально меня злишь. Я прав?

– Нет. – Чтобы держать дистанцию, я тоже руки на груди сложила, как бы загораживаясь от него.