Мы, или Рождественский переполох
Шрифт:
— Ма-а-акс… — простонала, когда он, обхватив меня за талию, посадил сверху на себя. Прошёлся раскрытыми ладонями по бёдрам, поглаживая, лаская. Склонившись, я целовала его, гладила пальцами щетину. Волосы мои падали на его сильные плечи, шею.
— Люблю тебя, — выдохнула я, приподнимаясь.
Он подхватил меня под ягодицами и опустил на себя, вырывая у меня новый протяжный стон.
Большой, твёрдый, он заполнил меня. Удовольствие, что разлилось по венам, было не сравнимо ни с чем: самое сладкое, яркое, что только могло быть в моей жизни, что было в моей
— Марика… — глухо простонал он в ответ.
Закусив губы, я приподнялась и снова опустилась на него, ещё и ещё, с каждым движением понимая, что сколько бы ни прошло времени, привыкнуть не смогу никогда. Ни к его взгляду, ни к огню, пылающему в глубине глаз, ни к теплу и наслаждению, что приносили его руки.
— Да… — откликнулась я, повинуясь его рукам.
Приподняв бёдра, Макс сильнее вошёл в меня, и я снова застонала. Целовала его, царапала его грудь, вдыхала запах. Пальцы его впивались в мои ягодицы, под ладонями я чувствовала шелковистые колечки волос на груди. Прикусила маленький плоский сосок, языком прошлась по орнаменту татуировки на груди и услышала его шумный, протяжный выдох. Быстрее, ещё быстрее…
— Я буду хорошей женой, — поцеловала его в шею, в скулу. Нашла губы и выдохнула: — Очень хорошей.
Тут же укусила и ощутила новый глубокий толчок. Придерживая одной рукой, второй он обхватил мою грудь и смял — грубо, властно, прижимая большим пальцем болезненный, твёрдый сосок. Я опустилась на него с выдохом, тела наши соприкоснулись с влажным звуком.
— Ещё как будешь, — покрутил сосок между пальцами и опять провёл по ноге от колена — по бедру.
Я упёрлась ладонями ему в грудь. Смотрела в глаза — тёмные-тёмные, отражающие нашу одну на двоих страсть, одну на двоих любовь. Его дыхание стало частым, на лбу выступила испарина. Я и сама была влажной, горячей. Колени, бёдра, грудь и живот: всё ныло, пылало, кожа стала настолько чувствительной, что каждое его касание превратилось в сладкую пытку. Глубже, ещё глубже…
— Марика… — он втолкнулся в меня так резко, что я закричала.
Запрокинула голову и почувствовала, что проваливаюсь в бездну. Желание, любовь… На миг я перестала дышать, тело сковало и мигом напряжение сменилось сладкими спазмами. Волна за волной они прокатились по мне. Изнывая, я чувствовала, как Макс всё продолжает толкаться внутри.
Ещё миг — я спиной на постели, под ним. Его движение, его пульсация… Я чувствовала его наслаждение, его дрожь, и это усиливало мою собственную.
— Макс… — обессиленно выдохнула я, откинувшись на подушку. — Мой…
— Да, — с рыком мне в губы, не выходя из меня, как будто знал, что я хочу именно этого, хочу чувствовать его внутри как можно дольше.
Обхватил мой затылок ладонью и прижался лбом к моему лбу. Его тяжёлое прерывистое дыхание опаляло мою кожу.
— Да, девочка, — голос был совсем сиплым. — Твой. Куда же я от тебя.
Найдя мою руку, Макс сжал её. Пальцы наши переплелись.
— Никуда, — отозвалась я и обвила его за шею второй рукой. — Никуда. И я от тебя никуда. Никуда и никогда.
Глава 2.1.
Милана
— Мила, — уха моего коснулось тёплое дыхание, бархатный шёпот пробрался сквозь сладкую полудрёму. — Милана…
— М-м-м? — протянула я, не открывая глаз.
Тёплые пальцы прошлись по моему животу — легко, щекотно.
Подув мне на ухо, Вандор склонился и коснулся губами шеи.
— Если ты не проснёшься, мы опоздаем.
— А если проснусь, не опоздаем? — Я всё же приподняла веки и, обернувшись к нему, потёрлась о ладонь щекой. Поцеловала пальцы. — Можешь считать, что проснулась.
— Было бы неплохо, если бы ты ещё и встала, — он потихоньку усмехнулся и опять коснулся моего голого живота.
По телу моментально прошла тёплая волна, и он, словно почувствовав это, накрыл мой рот поцелуем. Мягко погладил по боку, под грудью, опять вернулся к животу.
— Что ты делаешь? — шёпотом спросила я. — Ты же сказал, что, если я не встану…
— Помнишь, что ты пообещала мне на Новый год? — нависая надо мной, Вандор посмотрел мне в глаза — прямо в душу. Глаза его были синими-синими, как безоблачное летнее небо. Льдинки, что так часто мелькали во взгляде, когда он разговаривал с окружающими, не кололи, а грели меня.
— М-м? — наигранно протянула я.
Конечно же, я помнила. Помнила о его желании, о своём обещании и отказываться не собиралась.
— Милана… — пальцы оказались меж моих бёдер.
— Но не сейчас же, — тихонько засмеялась я, перехватив его руку.
— Почему бы и нет? — он опять начал целовать меня. — Я хочу дочку, — сказал сквозь поцелуй. — Дочь, Мила… И ты пообещала.
— Я помню, — не сдержавшись, подхватила поцелуй и чуть развела ноги.
Действительно, почему бы и нет.?..
Сонная, и без того разомлевшая, я чувствовала его тяжесть, его уверенные касания. Зимнее утро проникало в спальню солнечными лучами. Сказка…
— А если снова будет сын? — стоило его пальцам оказаться на моей плоти, несдержанно выдохнула я.
— Значит, нам придётся…
Раздавшийся в комнате шум мигом заставил мужа замолчать. Я затаила дыхание, поспешно выбралась из-под него и, прижав к груди одеяло, посмотрела на появившегося в спальне старшего сына.
— Привет, — улыбнулась ему и тихо проговорила, обращаясь к Вандору: — Ты почему не запер дверь?
— Как-то не до того было… — он взъерошил волосы.
Подхватил Марка на руки и посадил к нам на кровать. О том, что под одеялом я совершенно голая, Вандор, кажется, даже не подумал. Выразительно глянув на него, я, всё так же пытаясь укутаться в одеяло, приобняла нашего малыша и получила в ответ крепкие, тёплые объятия. От Марка пахло свежей выпечкой и детским шампунем, и я, не удержавшись, вдохнула запах его волос.
— Доблое утло, — сказал он, выворачиваясь из моих рук.
— Доброе, — я подтянула одеяло выше, почувствовала, как пальцы Вандора прошлись вдоль моего позвоночника и остановились на пояснице. Пощекотав, он зевнул и, потянувшись, встал.