Мы - истребители

Поселягин Владимир Геннадьевич

— От этого он человеком не перестал быть, боцман! Раздевайте до исподнего и в каюту его, растирать будем! — рявкнул кто-то рядом.

— Товарищ капитан-лейтенант, Аникина тоже? — поинтересовался боцман.

— Да, и его тоже, — буркнул явно командир катера.

— Есть! А ну быстро, черти морские! Давайте обоих в каюту! — рявкнул главстаршина, и нас понесли в каюту. По крайней мере, меня точно, моряк, который прыгнул в воду, шел сам. Понимать что-либо я стал

минут через двадцать после того, как меня растерли водкой и одели в сухую морскую робу.

— Вот, товарищ капитан, горячего чаю попейте, — протянул мне парящую кружку молоденький, моих лет конопатый морячок.

— А что, в такую погоду и камбуз работает?!

— Это из термоса, — пояснил он.

— Хорошо-о-о, — протянул я, отхлебнув крепкий чай.

— Еще налить?

— Да, было бы неплохо. Кстати, когда мы в порт придем?

— Через час, наверное, будем, — пожал плечами конопатый. В это время дверь отворилась, и в каюту ввалился командир катера.

— Ну что, летчик, как самочувствие?

— После водки на голодный желудок? Хороший вопрос. Сидеть сижу, но думаю, встать уже не смогу. Шатает, — хмыкнул я.

Хохотнув, командир сел напротив, на другую койку, потеснив моего спасителя. Я-то думал, он спал, но нет, оказалось, просто подремывал.

— Это нормально. Молодцы, видел, как вы крестоносцев штабелями валили…

— Восемь сбили. Четыре я, четыре напарник. Как эту пару просмотрел, вот что не понимаю, постоянно же головой крутил…

— Зато мы видели. Они не сверху падали, снизу зашли, снизу.

— Да это я позже понял. Обидно просто, что проглядел. Нужно было двумя парами вылетать, начштаба предлагал, а я отказался… идиот. Когда в порт-то придем?

— Уже показался, скоро. Я сообщу, когда мы к пирсу подойдем. Форма твоя и комбинезон в моторном отсеке, сушатся.

— Отлично, я подремлю, а то после водки и чая глаза сами слипаются.

— Хорошо.

Капитан вышел, а я, развалившись на койке, прикрыл глаза, даже не заметив, как конопатый накрыл меня синим одеялом.

— Товарищ капитан, проснитесь. Прибыли! — затряс кто-то меня за плечи.

— Да уже проснулся, — пробормотав, попытался приподняться. Спиртное еще не успело выветриться из организма, меня изрядно штормило.

— Мы у причала стоим, сейчас вашу форму принесу.

Проводив взглядом выбежавшего морячка, я попытался встать, и как ни странно, это у меня получилось. Хотя качало изрядно.

— Вот, товарищ капитан, все высохло, только сапоги еще влажные. Портянки сухие можете спокойно одевать.

— Хорошо… М-да, два стакана водки, что влил в меня

ваш боцман… да еще на голодный желудок… Даже не знаю, как теперь доберусь до своих.

— А так ничего, стоите вроде ровно. Может, вы заболели? Вода все-таки холодная?

— Непонятно. Вроде нет.

— Давайте я вас провожу, — предложил конопатый, как только я закончил переодеваться.

Застегнув под подбородком застежку шлемофона и поправив на поясе складки комбинезона, я энергичной, но слегка пошатывающейся походкой направился за ним.

— А, товарищ Суворов? Как себя чувствуете? — поинтересовался незнакомый мичман, куривший на причале.

Посмотрев на переброшенный на каменную мостовую пирса трап, я ответил:

— Да вроде ничего. Шатает только.

— Шатает? Может, простудились? Мы, конечно, вашу форму высушили, но сапоги-то не высохли…

Судя по всему, мичман был механиком или старшим помощником, не знаю, как они тут называются.

— Я так думаю, что это больше от лекарства, чем от простуды.

— Понятно. Командира вызвали в штаб эскадры, так что давайте я вас провожу, — бросив окурок в воду, предложил мичман.

Придерживая кобуру с маузером, я поднялся на пристань, и мы вместе с мичманом направились к большому заданию вдали.

Пока шли, познакомились. Он действительно оказался механиком, Эдик Сергеев, так он представился.

— …а на ней снаряды артиллерийские. Ну, думали, все, кончилась «Клара», а тут вы. Я сам не видел, все больше на рабочем месте находился, один из сигнальщиков рассказал…

— Да что там рассказывать? Чтобы остановить «Хейнкели», пришлось разделиться, я прикрытием занялся, а мой ведомый, лейтенант Микоян, бомбардировщиками. Восемь сбили. Я четыре, и он столько же. Даже как-то неожиданно. Степка больше двух за один бой не сбивал, а тут сразу четыре.

— Бывает. Все равно вы молодцы, правильно про вас в газете пишут. Капитан-лейтенант Ворошилов, наш командир, хотел сфотографироваться с вами, жаль, его срочно вызвали.

— Да я не против…

Прервал меня визг тормозов остановившейся рядом легковушки, из которой выпрыгнули двое парней в форме старшего и младшего политруков. Корреспонденты, ежу понятно.

— Здравствуйте, товарищ Суворов! — протянул мне руку старший.

— Здравствуйте, — только ответил я, как пару раз щелкнул фотоаппарат в руках младшего политрука.

— Мы корреспонденты армейской газеты «Звезда». Старший политрук Игорев Игорь Валентинович и младший политрук Варламов Константин Григорьевич, — представился Игорев.