Мы из будущего

Шевцов Александр А.

— Бежим! Чего встал?

Череп отдернул руку.

— Я так не могу.

Неожиданно даже для себя Череп побежал обратно к позициям.

— Идиот, убьют же! — крикнул вдогонку Спирт.

— Я с ним. Встретимся в лесу. — Борман отодвинул Спирта в сторону и побежал за Черепом. Спирт вздохнул, плюнул и побежал за Чухой, уже скрывшимся в кустах.

* * *

Череп и Борман неслись по окопам к землянке Демина, не обращая внимания на свист пуль и взрывы. Вдоль

всей линии обороны красноармейцы вели интенсивный огонь. Многие были убиты и ранены. Рядом разорвалась мина. Череп и Борман, пригнувшись, замерли на дне окопа. По спине больно застучали комья земли и, откуда-то сверху в окоп соскользнуло тело сержанта, почти мальчишки. Из-под пробитой осколком каски текла кровь. Борман закрыл глаза погибшему, и они побежали дальше.

* * *

Танк медленно приближался к позиции старшины. Емельянов нагнулся к схрону и достал из него связку гранат. С сожалением еще раз глянув на пустой ящик для снарядов и убедившись, что никого нет рядом, он приготовился к броску. Танк, словно чувствуя это, остановился. Старшина привстал из окопа, намереваясь подползти ближе к пахнущей мазутом многотонной машине. Из пулеметного гнезда танка раздалась короткая очередь. Тело Емельянова безвольно соскользнуло на дно окопа.

* * *

Прихватив из землянки тяжелый ящик с бронебойными патронами, Череп и Борман побежали обратно. Живых красноармейцев оставалось все меньше. Линия обороны была покрыта дымящимися воронками. Следопыты бежали, разбивая колени об ящик, то падая, то поднимаясь. Наконец Борман поднял голову и застыл на месте. Немецкий танк медленно заехал на то, что раньше было позицией старшины, и стал медленно вращаться на месте.

Череп зарычал от бессилия:

— Сволочи, гады! Ненавижу!

Под танком раздался мощный взрыв. Машина еще некоторое время по инерции вращалась и наконец замерла. Борман обнял Черепа.

— Олег, давай в лес.

Борман перелез через бруствер и пополз по-пластунски в сторону леса. За ним тяжело дышал Череп.

* * *

Пройдя метров двести, Борман и Череп выбрались на поляну, где их ожидали Спирт и Чуха. Звуки боя остались позади.

— Что делать-то теперь будем, бойцы Красной Армии? — спросил Спирт.

— А какие варианты? Когда все стихнет, надо к озеру вернуться. — Борман снял пилотку и стер пот на лбу.

Кусты на краю поляны зашевелились. К следопытам вышли два автоматчика — старшина и сержант, форма которых отличалась от армейской. Вместо пилоток они носили офицерские фуражки с синим околышем, кроме того, на них были портупеи. «Заградотряд НКВД», — догадался Борман.

— Стоять. Не двигаться. Бросай оружие, — строгим голосом скомандовал старшина.

Ошарашенные следопыты, интуитивно чувствуя, что лучше не спорить, бросили на землю винтовки, которые быстро подобрал

рыжий сержант.

— Далеко собрались? — поинтересовался старшина.

— Вы не так поняли, мы своих искали, — дружелюбно ответил Борман, стараясь исправить положение.

Сержант усмехнулся.

— Так сильно искали, что запыхались. Ничего, мы вам поможем своих найти.

— Документы, — коротко потребовал старшина.

Спирт собрал документы приятелей и протянул их энкавэдэшнику. Последний быстро сверил личности задержанных, положил военные билеты к себе в карман и кивнул сержанту. Рыжий обыскал следопытов, похлопывая по их пустым карманам, и достал из кармана гимнастерки Черепа портсигар — после побега Череп вновь сложил две половины. Сержант полюбовался, как играет солнечный свет в лучах рубиновой звезды.

— Красивая вещь.

Портсигар исчез в кармане галифе сержанта. Старшина, кивнув, скомандовал:

— Пошли!

— Куда? — спросил Чуха.

— Туда… Под трибунал! — спокойным голосом ответил старшина.

— За что это? — возмущенно поинтересовался Спирт.

— Сам знаешь за что. Родину не любишь, сволочь! — Сержант дулом подтолкнул Спирта в спину.

— А сами-то чего тут в кустах воюете? — с укором спросил Череп.

Борман вжал голову в плечи. Сержант передернул затвор и направил автомат на следопытов, готовясь к стрельбе. Старшина остановил его.

— Не здесь. Потом, перед строем.

— А ну пошли, дезертиры. — Сержант пинком придал ускорение Черепу.

Подняв руки, ежась под прицелами автоматов, следопыты зашагали обратно к позициям. Между тем канонада боя стихала, лишь изредка раздавались одиночные выстрелы.

Рядом с разбитым прямым попаданием артиллерийским орудием курили самокрутки матрос в порванной тельняшке и раненный в плечо красноармеец. Старшина остановился напротив них и, недовольный тем, что ему не отдают честь, спросил:

— Почему не на передовой?

Матрос ехидно прищурился и выдохнул кольцо табачного дыма.

— Так тут и есть она, передовая. А вы к нам как, воевать или пострелять личный состав прибыли?

Старшина побагровел.

— Что?! Давно в Особом отделе не был?! Кто такой? Фамилия, звание?

Матрос отвернулся в сторону, демонстрируя полное безразличие и к сотруднику НКВД, и к своей судьбе.

— Я моряк Краснознаменного Балтийского флота.

— Распустили вас тут… Ну ничего, я до тебя доберусь… Где командование?

Раненый красноармеец притушил самокрутку о каблук сапога.

— Идите прямо, не промахнетесь.

Раздался протяжный свист падающей мины. Со скрипом рухнула вырванная с корнем сосна. Сержант и старшина шлепнулись на землю, прикрыв головы руками. Зазвенело в ушах. Когда осела поднятая взрывом пыль, сержант приподнял голову и нашел глазами старшего.

— Товарищ старшина, сами видите, что тут… Того и гляди взрывом накроет. Может, их прямо здесь, без всяких церемоний?

— Отставить. Пусть решение принимают те, кому положено. — Старшина поднялся, отряхиваясь. — А ну, все встали и пошли.