Мы из будущего
Шрифт:
Следопыты нехотя поднялись, и конвой тронулся дальше.
* * *
В блиндаже Нина перевязывала легко раненного в руку политрука Карпенко.
— Разрешите?
Увидев старшину и следопытов, политрук поморщился и устало кивнул.
— Ваши? — спросил старшина.
— Мои!
Старшина протянул Карпенко изъятые у следопытов документы.
— Драпали. Еле остановили. Через трибунал будете оформлять или сами примете решение?
Карпенко взял документы
— Какой сейчас трибунал, не видите, что творится? Еле оборону удержали.
Наступила пауза. Карпенко вздохнул и опустил глаза. Нина сидела молча, стараясь не смотреть на следопытов.
— Единственное, что могу для вас сделать, написать родным, что погибли в бою, — тихо произнес политрук. И приказал старшине: — Расстрелять.
— Личный состав будете собирать? — поинтересовался тот.
— Старшина, вы что, не понимаете, что происходит? Уведите их и там… Ясно?
— Так точно. — Старшина НКВД отдал честь и повернулся к следопытам: — А ну пошли.
— Товарищ политрук, разрешите обратиться? — попросил Борман.
Карпенко брезгливо поморщился.
— Только не надо про будущее и потомков. С такими как вы у нас нет будущего.
Борман опустил глаза в пол.
— Я не об этом. Что с Емельяновым?
— Раздавило его. Танком.
* * *
Когда следопыты вышли на живописную опушку леса, недалеко от того места, где их задержали, сотрудники НКВД дали команду остановиться. Старшина огляделся по сторонам и похлопал по автомату.
— Я сегодня добрый. Сами выбирайте место, какое душе угодно.
Следопыты медленно побрели к трем соснам, растущим на солнечной стороне поляны. Череп с отчаянием посмотрел на Бормана.
— Серега, это че — все?
— Похоже.
Чуха закрутил головой.
— Они не могут нас так убить. Мы же еще не родились.
Спирт краем глаза посмотрел назад — старшина и сержант держали их под прицелом.
— Сейчас узнаешь, могут или не могут.
Когда до сосен осталась пара шагов, старшина крикнул:
— Ну всё, стой!
Следопыты замерли. Череп не выдержал и повернулся.
— Дайте возможность кровью искупить вину! Мы же еще пользу можем Родине принести.
— Поздно ты о Родине вспомнил. Раньше надо было думать! Даем минуту, прощайтесь, — усмехнулся старшина НКВД.
Чуха заплакал. Остальные угрюмо молчали. Сверху к ногам следопытов упала кедровая шишка. За ней по стволу дерева спустилась рыжая белка. Череп попытался отогнать зверька:
— Иди отсюда, дура.
Раздалось тарахтение мотоцикла и пулеметная очередь. Следопыты, закрыв глаза, качнулись вперед в ожидании смерти, но никто из них не упал. Борман обвел удивленными глазами целых и невредимых приятелей и обернулся. На другом краю поляны остановился немецкий мотоцикл с коляской. Мордастый пулеметчик, сидевший в коляске, держал под прицелом сержанта НКВД, задравшего вверх руки. Старшина был мертв — он лежал ничком, все еще сжимая оружие.
— Бежим,
Следопыты сорвались с места. За их спинами гулко застрекотал пулемет. На головы полетела сбитая тяжелыми пулями хвоя. Задохнувшийся Чуха остановился перевести дыхание, схватившись за низко растущую ветку сосны. Пуля осекла ветку, и Чуха по инерции упал вперед, потом поднялся и, с ужасом оглядываясь, побежал за приятелями.
Борман, Череп и Спирт выскочили из леса на проселочную дорогу, на которой стояла полуторка. Мотор машины дымился, стекла были разбиты, из кабины свисало окровавленное тело водителя. Рядом с кузовом в пыли лежали тела нескольких солдат.
Следопыты, переводя дух, осмотрелись по сторонам и в ста метрах от расстрелянной машины заметили немецкий танк и еще один мотоцикл с коляской.
— Ух, ё… — воскликнул Череп.
Рывком они преодолели дорогу, скрывшись в кустах.
Следом на грунтовку выбежал отставший Чуха. Один из солдат, казавшийся убитым, внезапно поднял голову:
— Браток, помоги. Осколками ноги задело.
Немецкий пулеметчик в коляске пригнулся к прицелу. Веер пуль застучал по хлипким бортам грузовика. Полетели щепки. Чуха сделал было несколько шагов в сторону леса, но остановился и обернулся. Затем, пригнувшись, подбежал к солдату.
— Давай быстрее, хватайся за плечи!
Раненый, скрипя зубами, забрался на спину Чухи.
Пулеметчик в коляске поднял руку, и мотоцикл, набирая скорость, поехал в их сторону. Чуха поднялся, с трудом удерживая на спине раненого, и на полусогнутых ногах пошел к кустам. За его спиной, поднимая пыль, пробежала по дороге пулеметная очередь.
Листья кустарника больно захлестали по лицу, но он упрямо пробирался в спасительную глубину леса. За спиной взорвался грузовик. Ударная волна толкнула вперед. Вскоре Чуха, таща на себе раненого, вышел на небольшую лужайку. Их не преследовали.
— Мужик, ты откуда? — прохрипел Чуха.
— Питерский я, — тяжело дыша, ответил раненый.
— Земляк, значит.
— Значит, земляк.
— Больно?
— Ничего, потерплю. Спасибо тебе, парень.
* * *
На маленькой поляне на безопасном расстоянии от дороги Борман, Спирт и Череп поджидали приятеля.
— Ну дела. Я уже думал — конец. — Спирт опустился на землю.
— Конец еще впереди. В такой замес попали, — горько усмехнулся Борман.
Череп присел рядом со Спиртом.
— Где это чудо застряло?
— Не дай бог убило придурка.
Ветви кустарника закачались — Чуха был едва жив.
— Вышел ежик из тумана — кончилась марихуана, — отвесил шутку Спирт.
Череп покосился на незнакомца.
— Это кого ты принес?
Чуха повернулся к спасенному.
— Мужик, как тебя зовут?
— Владимир я, Путин.
Следопыты молча обступили раненого бойца. Череп прищурился.
— А что, похож.
Спирт рассмеялся, хлопнув себя по коленям.