Мы из Кронштадта. Том 2
Шрифт:
– Мне кажется, блистер – это уже роскошество.
– Ну да, вполне можно пока и без него работать, – соглашается инженер.
– Кстати, осетра по части подъемной мачты для антенны надо урезать максимум до пяти метров от высоты кунга, да еще и растяжки придется ставить, – заявляет востроглазый лейтенантик.
– Ну, и на подъем тяжестей тоже кого-то из своих молодых вы приспособить обещали, – напоминает командир роботов и игрушечных вертолетиков.
– Это помним. К тому же и охранять вас придется, – кивает лейтенантик.
– В БТР это все не влезет? – спрашивает заинтересованно Вовка.
– Нет, получается,
– Оборудования просто много будет, в БТР есть возможность подключить питание на внешние устройства – 26 В, если мне память не изменяет, – но там общее энергопотребление будет ой какое большое, – замечает инженер.
– Однако, многовато у вас всякой хренотени, – недовольно замечает Ильяс.
– О необходимости беречь людей и заменять при первой возможности живых автоматикой и машинами, особенно в опасные моменты, стоит напомнить? – весьма язвительно и с пропавшим было высокомерием спрашивает инженер.
– Гм… – отчетливо выговаривает Ильяс.
– Такой разведывательный комплекс ублюдочен, но это первые шаги. В дальнейшем планируется создание автоматических сторожевых пулеметных постов. Это позволит снизить потребное для охраны количество людей и свести до нуля потери при мародерке. Человек устает и обладает ограниченной реакцией, а автоматике все равно, по скорости ей нет равных. Пулемет с наведением от РЛС срежет любого морфа, а добавка контроля по ИК-каналу позволит производить селекцию целей на живых и неживых.
Пока есть ресурсы, доставшиеся от прежнего общества, а их хватит максимум лет на 30, надо все усилия бросить на максимальное обучение оставшихся плюс поощрение деторождения. Провал по уровню будет, но все равно, если удастся сорганизоваться, то не такой критический: многое удастся не просто прожрать, а сохранить, – назидательно рассказывает незрелому политически Ильясу разноцветноволосый инженер.
– Гм… – упорно отвечает кряхтящий снайпер.
– Чем проще система, тем более она устойчива, поэтому в условиях БП будет сильный откат в уцелевших структурах общества до примитивных феодально-рабовладельческих отношений. Соответственно, и мораль претерпит сильное изменение. Вон, первые звоночки пошли уже: и людоеды, и рабовладение в полный рост.
Хочешь не просто выжить, а остаться человеком в нынешнем понимании, и чтобы дети твои были людьми – создавай мощное государство, а значит, придется поступиться частью своей свободы. В принципе, скоро все на своей шкуре это поймут и сами будут проситься в мощный анклав, где есть врачи, учителя и безопасность. И вот тут наши автоматизированные системы разведки, наблюдения, отстрела зомби и механические чистильщики будут куда как впечатляющи, – важно говорит инженер.
– Понятно. А величать вас как? – уточняет Вовка.
– Пока – «Эхо». Это мой позывной.
– А называть «Ухо» вас можно? – очень уж серьезно вопрошает Енот.
– Можно и так, – кивает разноцветной шевелюрой инженер.
– А «Длинное ухо»? – не может угомониться Енот.
– И так можно, – инженер невозмутимо кивает, как капризному ребенку.
– «Узун кулак»? – подначивает Ильяс.
– Тогда уж «Узун клак», так точнее, – поправляет невозмутимый командир роботов.
Ильяс и Енот отступают – впрочем, возможно, не
Остаемся маленькой и более-менее своей компашкой. И тут майор ошарашивает меня тем, что мы сегодня будем заниматься нейтрализацией некоего чина в одном из соседних анклавов. Для нашей группы этот военный чин не чужой – благодаря ему Ильяс остался без зубов.
А я чуть не сгорел в совмещенном санузле загаженной квартиры-хрущевки. Его бывшие подчиненные – наши теперешние сослуживцы Ремер и Енот – еще больше его «любят». Для них он – прямой предатель, и своего бывшего начальничка они готовы загрызть зубами. Вот теперь возможность поквитаться нашим руководством в лице начраза обозначена недвусмысленно. Но оказывается, что им грызть не придется. Сегодня будет бенефис Мутабора и его дрессированной кошки. Неугодный начальству Кронштадта чин из соседнего анклава будет убит морфом. Кронштадт будет совершенно ни при чем. Для нынешних времен – обычное дело. Тем более, что этот смертник чересчур самоуверен. Это всегда было опасно, а по нынешним временам – так и просто смертельно.
– И как это будет устроено? – спрашиваю я майора.
– Да примитивная засада. Ничего особенно нового. Значит, возвращаться он будет по старой дороге на своем навороченном «Хаммере». Задача всем прибыть в 16:10 на точку сбора. Все свои роли знают?
Тут я убеждаюсь, что оказываюсь единственным недотепой. Остальные явно в курсе, и майор их отпускает. Остаемся я да Енот.
– У поводыря уточните, что да как, – кидает мне майор, явно собирающийся нас покинуть.
– У него, что ли? – туплю я дальше.
– Именно. И, кроме того, у вас по месячному плану сегодня визит в Петропавловку, в медпункт?
– Ну да…
– Вот и действуйте по плану.
Глава 2. Кронштадт. Именинник
Выкатываемся с задумчивым Енотом на солнышко. За нами никто не выходит – видно, им еще есть что обсуждать. Вопросов у меня куча, а он, как на грех, сам на себя не похож – задумчивый какой-то и, я бы даже сказал, благостный. Некоторое время идем молча. Потом я все-таки решаю, что прояснить ситуацию все же стоит и, кроме того, мне любопытно, что за роль предстоит мне. Для пробы спрашиваю: что это с ним такое?
– Да день рождения сегодня у меня. Тридцатник разменял, – не очень охотно признается мой спутник.
Надо же. Ну, тогда понятно: тридцатник – это для мужчин весьма специфичный рубеж. Обычно в это время мужчины вдруг понимают, что природа их здорово обманула.
Ведь во время детства и потом – в подростках – мальчишки считают, что это пока еще не жизнь, и самое главное начнется потом. Вот станешь взрослым, тогда ого-го какая будет житуха, а пока – фигня несущественная, просто тягостное ожидание взрослости. И вот, наконец, наступает взрослость – самое время жить от души, ан оказывается, что взрослость-то не такая и вкусная штука, и уже ничего нового не будет, все во взрослом возрасте уже предопределено, и теперь путь с достигнутой вершины – только вниз. Нет, разумеется, можно оттрахать еще больше девок, выпить еще больше водки и надыбать еще больше денег, но вот новизны, чувства первого открытия, свежести, восторга щенячьего – уже не будет.