Мы из спецназа. Бумеранг
Шрифт:
– Ничего особенного. На нас охотятся, только и всего…
Михаил Шебукин медленно повернулся, взял ее за плечи. Почему-то только сейчас он по-настоящему рассмотрел, что его Валентина уже далеко не молодая женщина. Слезы старят всех без исключения. И почему-то вдруг подумалось, что появись сейчас из-за двери киллер, он бы снова закрыл эту женщину грудью. Не по зову долга, - по зову души. Потому что эти несколько месяцев для него тоже не прошли бесследно. Глядя в близкие глаза Валентины, Михаил вдруг понял, что с некоторых пор уже не считает ее чужой. Перед ним стояла не злая фурия, не денежный мешок и не
Глава 22
Дворик на даче Лосев обустраивал явно под себя. При этом служащий «Кандагара» проявил немалую изобретательность. Обладатель дородного тела, он знал, как опасен покой для таких тяжеловесов, как он. Помнится, и Поддубный умер вскоре после того, как сломал ногу. А до этого - и гири жал, и пятаки с подковами ломал. Словом, вопросом, куда расходовать лишние калории, Тимофей не задавался. Под жестяным навесом он соорудил сваренную из железных труб стойку со штангой, а к двум скошенным под тупым углом сваям привесил набитый опилками мешок. Тут же красовалась врытая в землю массивная, сработанная на китайский манер макивара, рядом щетинился шипами деревянный тренажер каратистов, чуть в стороне солидным рядком покоились пузатые черные гири.
– Неужто жмешь эти игрушки?
– Харитонов приблизился к гирям, ухватив ближайшую, с рыком вырвал над собой.
– Ох, тяжела, стерва!
– Да ты никак ослаб?
– хмыкая, Тимофей похлопал себя по голой груди, подошел к Дмитрию и, отняв гирю, небрежным движением подбросил ее над собой. Поймав, крутанул повторно, легко вернул на место.
– А по мне так и потяжелее можно.
– Конечно, ты ведь у нас известный Кинг-Конг!
– А ты, значит, уже выдохся?
– сделав неуловимо быстрый шаг, Лосев зашел за спину другу, сомкнул на груди Дмитрия свои железные руки.
– А ну-ка вырвись, браток!
– Задушишь, ведь черт!
– А ты не давай себя душить.
Харитонов пару раз рванулся, не добившись успеха, повис на руках Лосева всем телом. Другой бы тотчас рухнул на землю, но Тимофей даже не дрогнул.
– Подумаешь! Да в боевых условиях я бы тебя на десять шагов к себе не подпустил. И валялся бы ты у меня, что твои гантели железные.
– Да ну?
– Лосев разжал руки, встал в боевую стойку.
– А вот попробуй, повали хоть раз.
– И повалю!
– Давай, давай!
– подзуживал Тимофей.
– Ты, Сват тоже, кстати, можешь попробовать. И Маркела с Маратиком сюда зови.
– Четверых сразу?
– Дмитрий хищно прищурился.
– А не много ли берешь на себя? Мы ведь ребята тоже крепкие.
– Таких крепких я нынче дюжинами по земле катаю.
– Тимофей басовито захохотал.
– Не забывай, пока вы там в городе смрадом заводским давились, я на вольных харчах отъедался, кислородом дышал, витамины килограммами заглатывал.
– А вот и проверим сейчас.
– Сделав пару обманных финтов, Дмитрий молнией метнулся вперед. От левой руки Тимофей успел увернуться, но правая все же мазнула его по уху.
– Вот так!
– Харитонов попытался ударить еще раз, но Лосев на трюк не попался, тут же поймал кисть в железный капкан, стиснул стальными пальцами, заставив Харитонова сморщиться и привстать на
– Ну, и как тебя это нравится?
– Сват, Серега, Марат, где вы там!
– гаркнул Харитонов.
– Подчиненные, ядрит вашу! Начальника ломают, а они в затылках чешут!
С двух сторон на мастера айкидо тут же ринулись Николай Сватов с Маратиком, но Тимофей отмахнулся от них, как от назойливых мух. Мощной своей ручищей отбросил Марата к забору, а Свата, ухватив за ворот, провел мимо себя, словно пойманного сазана, жестокой подсечкой подбил колени, заставив перевернуться в воздухе. Сват шмякнулся на мягкую траву, восторженно крякнул.
– Здорово!…
И все же парни они были, действительно, крепкие, тут же вскочили на ноги. И тотчас справа от Лосева беззвучной тенью вынырнул Серега Маркелов. В массивную шею хозяину дачи ткнулось березовое полено.
– Спокуха, Лось! Это, к твоему сведению, не полено, а ствол «Калаша». Так что, считай, ты без пяти секунд покойник.
– А почему без пяти?
– Да потому что уже через пять секунд ты будешь… - Маркелов не договорил. Поддетое ударом, полено вылетело из его рук, и в то же мгновение, выпустив Харитонова, Лосев стремительно крутанулся на месте. Тычком пальца вновь посадил на землю Свата, шлепком опрокинул Маратика, после чего, подпрыгнув на месте, ногами поймал Сергея в борцовские ножницы и вместе с ним рухнул на землю.
– Ну как, убедил?
– заблажил он радостно.
– Горожане долбанные!
– Убедил, убедил… - Дмитрий, морщась, растирал потянутую руку.
– Хорошо, хоть Стасика с собой не взяли.
– А почему, кстати, он не приехал?
– Дело у него!
– фыркнул Маркелов.
– Архиважное!
– Это когда же у нашего Стасика появились важные дела?
– Дамочку он клеит, - брякнул Сергей.
– И не просто дамочку, а доченьку нашего градоправителя.
– Он что, спятил? Мало ему своих подружек?
– брови Лосева поползли вверх, он недоуменно взглянул на Харитонова.
– Или вы шутите?
– Да нет, Тимох, какие уж тут шутки!
– Дмитрий качнул плечом.
– Только ты на него не наезжай. Я так смекаю, он из-за нас это все затеял. Глядишь, одним врагом меньше станет.
– Вот и надо было его сюда вызывать. Из-за нас, понимаешь… - Пробурчал Тимофей.
– Провели бы собрание, обсудили бы что к чему.
– А что тут обсуждать? Лучше Стасика с этим делом все равно никто не справится. По мне - так ремня парню хорошего надо! Вконец осултанился.
– Брось, - вступился за Стаса Марат.
– Какой там ремень, он у нас без того весь в боевых ранах.
– Ну, и что? Придумали тоже отмазку! У нас, если разобраться, весь личный состав в боевых ранах - и Юрок, и Мишаня, и ты вон…
Перепалку прервал Сергей Маркелов. Отряхиваясь, он стянул с себя измазанную в падении куртку, изумленно поднял перед собой.
– Вот, чертяка! Такую куртку испортил! Это же трава, как ты ее теперь отмоешь?
– Серега огорченно замотал головой.
– А у тебя, Коляныч, на груди и вовсе дыра.
– Фигня, новый кожан куплю.
– Сват с легкостью отмахнулся. Он, похоже, был рад прекрасной физической форме Лосева. Слишком хорошо помнил, как тащили его по земле, пытаясь унять хлещущую из ран кровь. Выходит, не зря тащили, если ожил мужик…