Мы ли монстры
Шрифт:
– Что вы понимаете, старые пни, я пью не просто так, – буркнул Вася, и его взгляд привлекла дымящаяся трубочка лешего. – Дай табачка, пенек, не скупись, все общее, хоть и не советы сейчас у власти, но все равно делиться надо, и огонька не забудь, а то в дыню дам, – протянул кулак к носу Иваныча.
– Убери свою длань.
– Чего убрать? –
– Руку, говорю, убери, сейчас достану мешочек.
Достав табачный мешочек, леший отсыпал горемыке горсть своего табачка, после чего тот начал с особой старательностью искать, куда это завернуть, но кроме растущего камыша рядом ничего не было.
– Ничего так даже крепче будет, – этими словами Васька сорвал лист кувшинки, в который начал быстро, но с особым удовольствием заворачивать табачок. Наступила тишина, луна восходила все выше, и рассвет был все ближе, но оставшаяся ночь обещала быть интересной.
– Никогда бы не подумал, что вот так с нами будет сидеть простой мужик и даже не догадываться о том, кто мы.
– Чего ты удивляешься? Наши времена уже давно прошли, люди уже все позабыли. Давай хоть узнаем, чегой-то с ним.
– Эй, молодой, а что ты такой хмельной? Случилось что?
Васька, сидевший окутанный огромным облаком горького дыма, от которого слезились глаза, как будто бы и не замечал ничего, а потом все же решился сказать.
– Да, случилось, и пить – это единственное, что мне остается.
– Что же такое стряслось, милок, расскажи. Может, мы тебе советом поможем, мы же все-таки не один век, ой, год живем.
Васька опустил голову, как будто искал силы где-то под ногами в грязи среди ползающих насекомых. Подпрыгнув, снял кепку с головы, бросил ее под ноги и начал на ней прыгать, кричал и издавал какие-то гортанные звуки, как пещерный человек. Степаныч от увиденного так отпрянул, что упал с пенька навзничь и начал барахтаться, укутанный своим одеянием как черепаха. Иваныч, подпрыгнув, начал ловить молодого буяна. Вся эта картина заставила зашуметь всю окрестную живность, кажется, даже караси, проплывающие косяком выглянули из реки посмотреть, что происходит.
–
– Жена ушла, с работы выгнали, нету мне места в этой жизни. Утоплюсь сейчас, и хватит с меня.
Разорвав на себе рубаху, Вася настойчиво начал тянуть за собой дубок, на котором сидели старики.
– Ты чего удумал, – закричал поднявшийся водяной.
– Это для веса, чтоб даже река меня не смогла выплюнуть.
Поняв что не выйдет сдвинуть мертвое дерево, пьяный малый начал бегом спускаться в реку.
– Степаныч, отгоняй воду, а я его ловить буду.
Вода отталкивала Васю, не давая ему намочить даже портков, а по осушенному дну реки за ним гнался леший, безуспешно пытаясь его поймать.
– Эххх. Даже эта вонючая река не хочет меня забрать, – зарыдал паренек, уткнувшись головой в колени.
Рядом стоял леший, который подумал, что вот сейчас он уж точно не чувствует себя бессмертным существом и хозяином леса, а совсем наоборот, кажется, сейчас умрет от усталости. Водяной тем времен обнюхивал себя, камыши, воду и всю проплывающую живность, чему ондатры, спавшие в своей норе не очень-то были рады. После чего Степаныч с какой-то обидой в голосе сказал:
– Ничего река не вонючая, пахнет как и положено мокротой, тиной и рыбой.
– Да что мне до твоей тины, старый ты пенек, я жить не хочу.
– Ну-ну, не кричи, успокойся. Помню: вот в прежние времена дети мерли каждый день. Поэтому бабы и рожали их по 10 штук, ведь выживало-то всего ничего.
– Что ты сказал, рухлядь, да я тебя… прокричал Вася, погнавшись за лешим.
– Лови его, я долго бегать не смогу. Ой, спина.
Водяной, быстро сообразив, наколдовал тины зыбучей побольше да водорослей покрепче, они обвили ноги паренька, и тот упал с головой в речную землю, войдя по самые уши с неоднозначным шлепком.
– Ох, если бы не эта вонючая река, поубивал бы вас, – кричал отрезвевший буян.
Конец ознакомительного фрагмента.