Мы, монстры. Книга 3: Зверь

Вернер Тим

— Ничего не сломай, — бросил Йен Нивену. Тот вопросительно выгнул бровь. — Ну, это же почти башня, — объяснил Йен.

Нивен отвернулся и снова вытер кровь с лица.

Хозяин таверны дошел до конца коридора на четвертом и толкнул тяжелую дверь.

— Этот этаж, — сказал он, шагая дальше, не оборачиваясь и не дожидаясь, пока гости войдут следом. — Только для важных гостей. И для меня. Это — моя комната.

Развернулся, остановившись у стены. Кивнул им, приглашая сесть за большой стол в центре. У стола стояли огромные мягкие кресла. На стенах висели картины и оружие, с декоративных полок смотрели мертвым черными бусинами-глазами чучела птиц.

Арис пропустил их, вошел последним, запер дверь.

Йен огляделся, тихо присвистнул и сообщил:

— Почти как дома!

Нивен молча прошел к столу и точно так же уселся там, как только что сидел на лавке в харчевне.

Всем своим видом изображая расслабленное, по-эльфийски снисходительное превосходство. Весьма натурально — если бы Йен не видел, что стоит на ногах он нетвердо, и наверняка только поэтому сел, поверил бы.

— К делу, — сказал хозяин таверны и опустился в кресло напротив Нивена. Йен прошелся вдоль полок, рассматривая чучела. Чучела вызывали смутное раздражение, переходящее в острое желание побить любым из них их обладателя. Если он сейчас поведет себя неправильно, можно будет схватить какое-нибудь и…

Йен прикинул, за какое и как именно удобнее будет ухватиться.

— Вы можете справиться с тем, что в болотах? — спросил тем временем хозяин у Нивена.

Кажется, Нивена во второй раз за сегодня приняли за главного. Дурацкий остров! Кто назвал его Белым? Нет, понятно, что здесь песок такого цвета, но важнее ведь знать не цвет песка, когда едешь сюда, а местные нравы. Так что надо было назвать Дурацким.

— Да, — ответил Нивен.

“Это он, чтобы короче сказать, — подумал Йен и шагнул к следующему чучелу. — Потому что слово “возможно” или фраза “мы не уверены” для него — слишком длинно”.

На самом деле он просто злился. Почему-то — на Нивена. Все было, конечно, не так. Или лишь отчасти так. Они всегда говорили, что смогут справиться, кого бы побеждать ни пришлось. Если и правда смогут, их запомнят уверенными в себе. Если нет… Ну, им тогда уже будет все равно, кто что о них думает.

— Расскажи, что знаешь, — потребовал тем временем Нивен. И добавил. — Понадобится карта. И две комнаты, чтобы переночевать.

— И ужин, — вставил Йен, не отводя взгляда от очередного чучела. — Поужинать-то нам не дали…

—

Останетесь здесь, — холодно сказал хозяин. — На этом этаже. Не спускайтесь вниз и больше не затевайте ни с кем драк. Ужин, комнаты, карта — все будет. Уйдете утром, на рассвете. Я прослежу, чтобы постояльцев, которых вы избили, не успели вылечить до вашего ухода.

— И это всё? — удивился Йен. — А кто будет платить за уничтожение болотного вредителя?

— Если, — хозяин сделал ударение на этом слове, — уничтожите, тогда заплачу.

— Ты не рассказал, — сухо напомнил Нивен. — Что знаешь о болотах.

— Только то, что они сохнут, — пожал плечами тот. — Умирают. Оттуда не течет вода, не идут звери, не летят птицы.

— С чего бы это? — хмыкнул Йен, многозначительно поковыряв ближайшее чучело пальцем.

Арис громко прокашлялся. Йен хмыкнул и пожал плечами: ладно, молчу.

— Люди туда ходили? — спросил Нивен. — Не возвращались?

Хозяин таверны замялся.

— Все в порядке, — приободрил его Йен. — Нам можно сказать, — подошел сзади, тяжело опустил ладонь на плечо и проникновенно добавил. — Мы не люди.

Тот вел себя хорошо, так что чучелом его побить было не за что. Ну, хоть напугать немного можно, для порядка. Нивен чуть заметно, холодно ухмыльнулся, не отводя прямого, лаэфовского, взгляда.

***

Арис уже не кашлял — просто тяжело вздохнул.

И в очередной раз подумал, что, может, зря он с этими двумя связался.

Глава 3. Отголоски

Нивен проснулся, потому что в комнате кто-то был и пристально на него смотрел.

Нивен не открывал глаз — лежал, не шевелясь, дышал все так же ровно. Вокруг было тихо, и даже соленый теплый воздух застыл плотной недвижимой стеной. Нивен прислушался: да, воздух замер, даже дыхания не слыхать. Разве что — отголосок запаха, неприятного и смутно знакомого.

А потом по комнате прокатился чуть слышный серебристый смешок, и Нивен резко сел.

На тумбе у противоположной стены, подобрав под себя ноги, сидел и широко улыбался бог смерти. Он был таким же, как Нивен его запомнил: то ли влажные, то ли грязные пряди черных волос липли к лицу, черный плащ висел скомканной и тоже будто бы мокрой тряпкой, а безумные глаза сверкали в полумраке тем же серебром, что вечно звенело в хриплом надорванном смехе.

<