Мы можем жить среди людей...
Шрифт:
Эмма даже думать не могла о том, чтобы вернуться в темные коридоры и попробовать выбраться. Они застряли тут. И надолго. И все из-за этого Вовика, из-за этого болвана, который увязался за ними! Хотел он, видите ли, добраться до Земли!
Коля дал каждому по дымящейся кружке. Эмма втянула запах и поморщилась. То ли кружка чем-то пахла, то ли вообще в этой комнате странный запах. Но кофе потерял свой аромат. Коричневая горячая вода… Такое невозможно пить. И непонятно – что это за кружки и кто из них пил…
Согревая пальцы, она держала кружку, но так и не решилась отпить из нее. Колька тем временем достал пачку печенья и одну пачку
– Не знаю, сколько придется тут торчать. Потому еду надо экономить. Сейчас немного подкрепимся, и все.
– Я есть уже хочу, – тут же согласился Вовик и шумно хлебнул кофе.
Эмма подумала о том, что малек глотает эту противную коричневую жидкость, и почувствовала, как к горлу подступил спазм. Невозможно пить этот кофе! Невозможно, и все.
Колька сунул ей несколько печеньиц, Эмма машинально откусила одно и явно почувствовала на языке привкус железа. Понятно, она просто надышалась здешней вонью, и теперь вся еда ей кажется противной. А вдруг это не просто вонь? Вдруг это какие-нибудь газы, которые вызывают болезнь?
Как она подумала? Болезнь? Та самая болезнь, что была у Кренделя?
– Коля, я думаю, что эти животные – бывшие люди. – Эмма подняла голову и посмотрела на друга. – Они просто заразились вирусом. Тем самым, что был у Кренделя и у остальных диких. Все
пропавшие взрослые тут, на этом уровне. Видимо, Моаг закрыл их здесь, потому что они стали представлять угрозу.
– Ну, да… И что, они тут столько лет прожили и не ели ничего? – недоверчиво хмыкнул Вовик.
– А ты заткнись! – прикрикнула на него Эмма. – Без тебя разберемся!
Она понимала, что слишком резка, что нельзя так грубо разговаривать с ребенком, но ничего не могла с собой поделать. Раздражение и гнев увеличивались, точно пена в кружке с капучино. Вот-вот перельются через край.
– Да что сейчас гадать? – ответил Коля и пожал плечами. – Надо прочитать письма, которые отправлялись с этого планшета. Тут была какая-то отдельная ветка связи, видимо. Разберемся сейчас. Пока что пейте кофе. И ты, Эмма, тоже. Надо согреться всем, чтобы никто не заболел. Лекарств мы с собой не брали, поэтому лечить простуду будет нечем.
Эмма глянула на свою кружку и поморщилась. Сделала несколько маленьких глотков, пытаясь справиться с тошнотой. Она не хочет сидеть здесь, в этой грязной и заброшенной каюте. Не хочет дышать этими запахами и не хочет слушать, как воют странные твари! Она просто не хочет!
Уж лучше в темных базах, лучше прятаться на Третьем уровне. Что угодно лучше, даже смерть от инъекций, наверное. Если бы не этот Вовик, они бы успели уйти. И даже дверь закрыть успели… Все из-за этого малька… убить его мало… и зачем, зачем только он увязался за ними?
– О, что тут есть! – крикнул из соседней комнаты Вовик. – Похоже на лабораторию, что ли…
– Не лазь нигде! – тут же велел Колька, прошел за ним и сообщил: – Да, какая-то заброшенная мини-лаборатория. Компьютеры специальные, штуки всякие-разные… Хочешь посмотреть, Эм?
Не хотелось ни вставать, ни смотреть. Было холодно, тошно и неприятно. И безнадежно, все безнадежно…
– Оружия там нет? – глухо спросила Эмма. – Нам надо думать, как выбраться отсюда.
– Есть. Пара лучевых пистолетов и пара лучевых мечей. Ого, какие штуки! В жизни не держал такого оружия! Вовик, руки убери!
– Вышелпродекламировал Вовик и, подпрыгивая, вышел из лаборатории.
От знакомой песенки Эмму передернуло. Она сделала еще несколько глотков и отставила кружку. Пить это невозможно. И печенье есть тоже невозможно.
Показался Колька. Повертел перед лицом Эммы рукоятью меча, плюхнулся в кресло и взял планшет. Пояснил:
– Эти каюты – рубки управления ангаров, которые принимали грузовые крейсеры. То ли здешние ангары были запасными, то ли еще что. И здесь была связь. Раньше. Не знаю, как сейчас. Каким-то образом письма отсюда уходили и приходили. Правда, в определенное время: время отправки на письмах одно и то же. Вот послушай, Эм, что написано в одном из первых писем: – «Ваше предложение очень лестно для меня, и гонорар вполне устраивает. Но не кажется ли вам, что это довольно жестоко – оставлять без помощи людей, в то время когда есть, как вы говорите, препарат, замедляющий развитие инфекции? Можно было бы помочь людям и впоследствии провести исследования вируса». – Колька посмотрел на Эмму и сказал: – Не очень понятно. Речь идет о вирусе, о том, что есть лекарства, и о том, что эти лекарства не дают людям. Вроде так. Что думаешь?
Эмма с трудом кивнула в ответ. Ей стало совсем плохо. Так плохо, что она еле сдерживала рвотный позыв. В глазах все плыло, а во рту она ощущала явный привкус железа.
«Вышел месяц из тумана…» – навязчиво крутилось в голове.
Колька снова уткнулся в планшет и через минуту воскликнул:
– Тот, кто писал, тоже заболел! Он пишет, что инфекция у него развивается очень быстро. Его все раздражает, особенно яркий свет и другие люди. И у него постоянная тошнота. На следующий день к станции подлетел маленький челнок на автопилоте. Ну, так ему сказали, что прилетит. И в челноке должны быть таблетки. Это в ответном письме ему написали. И еще сказали, что в челноке будет банковский код к счету. Счет на этого заболевшего человека. Правда, не указывается ни имени, ни фамилии. Они очень осторожны. И он их никак не называет. Короче, Эмма, они попросили профессора остаться на корабле и понаблюдать за развитием вируса. Как он будет себя вести. За это ему хорошо заплатили и обеспечили лекарствами. И еще сказали, что всю связь со станцией заблокируют. Только с ним будут выходить на связь в определенное время. Но не разговорами, чтобы не светиться в эфире. А письмами. То есть они ему будут писать, а он им. Он должен был раз в два дня отправлять доклад. Слышишь, Эмма? Что-то не совсем понятное… Надо разобраться во всем этом…
Эмма вскочила и бросилась в ванную. Торопливо нажала кнопку в стене, из панели выехал беленький, сияющий унитаз, только что обработанный ароматным дезинфицирующим раствором. Автоматика работает даже здесь, на Нижнем уровне.
Ее вырвало в этот сияющий белизной унитаз. Она торопливо нажала смыв, но как только запахло цитрусовыми – ароматизация моющих средств, – ее снова вырвало.
«Буду резать, буду бить… выходи, тебе водить…» – все звучали в голове знакомые строчки.
– Эмма, ты в порядке? – раздался за спиной Колькин голос.