Мы над океаном

– Привет, Кейт! Отлично выглядишь, Кейт! Что делаешь вечером, Кейт? Можно сесть за твой столик, Кейт?

И вот так весь день. Бла-бла-бла, разреши подтереть тебе зад, Кейт!

Я наклоняюсь ближе к столу и делаю вид, что пишу, когда в класс биологии входит высокая блондинка и, виляя бедрами, направляется к свободной парте в первом ряду. Следом за ней в класс входит ее парень, Шон Рентон, новый капитан школьной команды по игре в лакросс, и уверенным шагом догоняет девушку.

Он едва не спотыкается,

спеша пододвинуть ей стул, и улыбается придурковатой улыбкой, когда Кейт Хардинг наконец останавливается у парты и сбрасывает с плеча розовый, как задница поросёнка, рюкзак от «GUCCI». Обернувшись к Рентону, благодарно гладит его по щеке и садится, пока тот таращится на нее, как последний идиот.

Я опускаю взгляд и продолжаю усердно портить чернилами новую тетрадь в ожидании учителя, в то время как моя подруга Триша громко фыркает и закатывает глаза, с негодованием созерцая эту картину. Приставив рогаткой пальцы к горлу, брезгливо высовывает язык и сообщает:

– Фу! Меня сейчас стошнит! Осталось только почесать Рентона за ухом и проверить его на собачьи рефлексы. А вдруг он, как Болто, задергает лапой и заскулит? Вот была бы ржака! Какой же он все-таки козел! Терпеть не могу разочаровываться в людях!

С Тришей Дженкинс мы дружим со времени средней школы и еще ни разу не ссорились, так что тайн от близкой подруги у меня нет. Хотя вряд ли в этой школе для кого-то тайна, что мы встречались с Шоном в прошлом году. Целых три месяца, пока его перед началом летних каникул не выбрали капитаном «Беркутов», и он с друзьями не уехал в летний лагерь.

Вот тогда-то все и закончилось.

Вернулся он оттуда совершенно другим человеком. Ну и ладно. Пусть у нас с ним не сложилось, а я не собиралась страдать по парню, который так легко обо мне забыл.

Лето прошло, а с началом учебы в выпускном классе и необходимостью думать о хорошем аттестате – высохли и слезы.

Это я сначала понять не могла, почему Рентон так резко пропал и перестал отвечать на мои сообщения, а когда увидела его в школе в обнимку с другой – догадалась.

Кое-кто вдруг стал популярным, и ему это страшно понравилось. Простушка Эшли Уилсон больше не вписывалась в круг его друзей, а значит, стала не интересна, в отличие от красотки Кейт – единственной дочери помощницы мэра Сэндфилд-Рока, Железной Патриции Хардинг.

Конечно же, мое сердце обожгло болью – я все-таки живой человек, и долгое время считала Шона хорошим парнем. Однако у меня хватило гордости не показать никому, как сильно я расстроена и как больно оказалось столкнуться с первым в жизни предательством. Это как будто тебя вывернули наизнанку, коснулись души… а потом смяли ее без жалости вместе со стеклянной крошкой, словно использованный бумажный пакет, и выбросили кровоточить.

В общем, ничего хорошего из моих первых отношений не вышло. Зато я усвоила очень важный в жизни урок: за свою глупость и доверие мы всегда расплачиваемся сами. Но какой бы ни была цена урока, я не собиралась превращаться в одну из брошенных девчонок, которые сохнут по своим бывшим

и ведрами льют слезы на потеху другим.

Вот уж не дождетесь!

Главное, пережить этот год и насмешки за спиной.

Хорошо, что мы с Тришей сидим в среднем ряду, учителя еще нет, и класс шумит. Взглянув на подругу, я пожимаю плечами и говорю, стараясь не смотреть на счастливую парочку:

– Да ладно тебе, Триш. Это выпускной класс. Пройдет меньше года, и школа закончится. Мы все разъедемся и забудем, кто с кем встречался и когда. Мне просто не повезло стать «одной из». Подумаешь!

Я даже пробую невесело улыбнуться, пока полкласса учеников с любопытством оборачиваются и косятся в мою сторону.

– Добро пожаловать в клуб отверженных, Эшли! – говорю, в шутку обращаясь к себе, сделав пальцами в воздухе кавычки. – Это только начало жизни, так что самое время приготовиться к сюрпризам!

– Ну, я-то не забуду, Эш, – сердито и очень серьезно парирует Триша. – И ты, уверена, тоже. Такое предательство, знаешь ли, сложно забыть!

Невеселая улыбка тут же исчезает с моего лица, а за ней приходит тяжелый вздох.

Подруга права, такое забыть сложно. Это двойной выстрел на поражение, а я все еще жива.

Я еще раз смотрю на счастливую парочку, сжимаю губы в ровную линию, а затем опускаю голову к тетради.

Триша Дженкинс одна из немногих в этой школе знает правду.

Кейт Хардинг – моя сводная сестра. А ее мать, Железная Пэйт – моя мачеха.

До начала урока остается несколько минут. Учитель уже показался из лабораторной комнаты, но класс продолжает шуметь. Я слышу общий смех Шона и Кейт, громкие шуточки остряка Хью, однако биология – мой любимый предмет, и я делаю все, чтобы сосредоточиться на скором занятии. Открываю новый учебник и собираюсь прижать ладони к ушам, когда неожиданно класс сам стихает.

Я поднимаю голову вместе со всеми, как раз в тот момент, когда на пороге кабинета появляется высокий темноволосый парень, в черной футболке со стальным принтом в виде иероглифа, ботинках, и черных штанах милитари.

Он коротко кивает мистеру Шельману вместо приветствия, поправляет висящий на одном плече рюкзак и медленно оглядывает класс. Заметив свободное место за последней партой у окна, ни с кем не здороваясь, уверенно идет к ней, пока все вокруг приходят в себя и начинают удивленно шептаться.

У Триши тоже округляются глаза. Позабыв о Рентоне, она хватает меня за руку и тянет к себе.

– О, боже, Эш! Ты тоже его видишь? Это же Мэтью Палмер! Неужели он, и правда, вернулся в школу? Его же только весной исключили за драку!

Очень сложно, если ты не слепой, не заметить того, к кому прикованы все взгляды.

И, конечно же, я тоже наблюдаю за ним. За парнем с сильным и гибким телом, который сворачивает в проход между рядами парт, чтобы занять выбранное им место.

– Что он здесь забыл? – выдыхает тем временем моя беспокойная подруга, и я шепчу в ответ: