Мы над океаном
Шрифт:
Но у Джейка получается меня удивить. Да так, что я краснею, как маков цвет, узнав о себе много нового. Что, оказывается, я все лето преследовала Рентона слезливыми письмами и неприличными фотографиями. Что целуюсь я отвратительно мокро – открыв рот, словно рыба на берегу. Не брею подмышки и что он от меня, бедняга, еле отделался.
Не удивительно, почему на меня вокруг все так таращатся.
– Ч-что?
Я настолько удивлена, что теряюсь от услышанного. Поверить в это настолько же сложно, насколько больно. Что бы ни произошло,
Но даже если не он это сказал, то он точно все это слышал, и от этой мысли становится по-настоящему противно.
– Вот стерва! – пораженно выдыхает Эмбер, уходя в своей догадке еще дальше меня. – Эта Хардинг свихнулась от своей безнаказанности. Это же подло!
– Фу, Джейк! Я была о Рентоне лучшего мнения! – Триша тоже возмущена и даже встает со скамейки, позабыв о еде. – Немедленно скажи всем, что у Эшли все в порядке с гигиеной! – требует, выставив руку в сторону его друзей за соседним столиком. – Это у Кейт не все в порядке с головой! Завистливая задница! Как жаль, что у нас не средние века, и я не могу вызвать эту змею на бой, я бы ее от души поколотила!
Парням за соседним столиком не все ясно из нашего разговора, но они со смешками наблюдают за происходящим, и Джейк усаживает подругу на скамейку. Обнимает ее и успокаивает – с темпераментом Дженкинс еще надо уметь справиться!
– Успокойся, Триша. Говорю же: бред. Никто в эту чушь не верит, не беспокойся!
– В какую еще чушь? О чем спор? Я что-то пропустил?
К столику с подносом в руках подходит темноволосый Закари, и я подвигаюсь в сторону, давая Бэйкеру возможность сесть на одну скамейку со мной и Коуч.
– Эшли моют косточки, – объясняет парню Эмбер. – Используя грязные приемчики. Ты ничего об этом не слышал?
– Нет.
Закари, как всегда, в очках и даже на ланче собран и сосредоточен, и Эмбер не может удержаться от шпильки:
– Господи, ты идеален, Зак! И точно из другой Вселенной. Раскрой секрет, как можно быть пофигистом в хорошем смысле этого слова? Неужели тебя никогда и ничего не способно вывести из равновесия?!
Я думаю, Закари это хорошо известно и тому есть свои причины. Но он только пожимает плечами:
– Каждый слышит то, что хочет. И не слышит то, чего не хочет. Вот и весь секрет. Их просто нет, – кивает подбородком в сторону показавшихся во дворике Шона в обнимку с Кейт. – Разве ты не видишь, Эш, – обращается ко мне, почувствовав, как я замерла. – Там пустое место!
Но для меня пока еще нет. Словам друга поверить сложно, когда перед тобой твоя сводная сестра идет в обнимку с твоим парнем так уверенно, словно это не они растоптали мое сердце.
Поправочка. С твоим бывшим парнем, за одно лето превратившимся из близкого человека в незнакомца.
Кейт недаром прошлые выходные провела в дорогом спа-салоне, посетив парикмахера и косметолога. Ее волосы отливают свежим оттенком блонда, макияж
Так стоит ли удивляться тем слухам, которые эта парочка обо мне распустила?
Не вижу. Я их не вижу!
Я бы очень хотела никогда не видеть и не чувствовать ту слабость, что сейчас пробила мою броню. Но у слов есть сила, а у лживых слов – способность глубоко ранить душу, и на секунду я едва не теряю над собой контроль.
Кейт с Шоном проходят по дворику в окружении своей свиты друзей, и шумно рассаживаются за центральным столиком, за которым принято сидеть исключительно популярным личностям школы, а я опускаю взгляд.
Пустое место, Заккари прав. Они ничего для меня не значат. Жизнь продолжается. Солнце все так же всходит на востоке, день сменяет ночь, а люди…
Иногда некоторые из них теряют оболочку и собственную значимость для других, растворяются в трехмерном пространстве до ничего не значащих физических частиц. И если мне не под силу стать невидимкой, то мне под силу не замечать их.
Никто и никогда не узнает, что Шон мне говорил. А я забуду. Оказывается у чувств, если они ненастоящие, как и у продуктов, есть срок годности. Пора все окончательно выбросить на свалку!
Тяжелый вздох не удается скрыть, и Зак негромко замечает:
– Не стоит, Эшли. Он просто не оправдал твоего доверия. Ничего, с этим можно жить, со мной тоже такое случилось когда-то.
– Правда?
Мы вместе смотрим на парочку, и он подтверждает:
– Правда. Если трава вянет, на ее месте всегда вырастает новая. Нужно просто вырвать с корнем все сорняки и посеять новые семена.
У Заккари мама кореянка, а отец – американец. У парня привлекательная внешность и совершенно точно оригинальный ум. Я не раз удивлялась его способности смотреть на очевидные вещи особенным взглядом.
– Неужели корейская мудрость? – догадываюсь.
Зак делает вид, что задумался и важно поправляет очки. Коротко хмыкнув, придвигает ко мне тарелку с пастой.
– Хм, возможно. Но, думаю, что скорее моя личная философия.
– И что же из нее следует?
– Только то, что тебя выбросило из зоны притяжения Шона и ты снова свободна. Неужели не чувствуешь, Эшли? Мир не замкнулся, он стал шире!
– Но про подмышки – это было тупо! – возмущается Эмбер. – И подло! Слышал бы ты эти глупости, Зак! Такое впечатление, что мы вновь оказались в средней школе, где девчонкам запускали сверчков в волосы, а мальчишкам по задницу выдавливали горчицу из тюбика и предлагали туалетную бумагу. Но в двенадцать лет это хотя бы было смешно!