Мы наш, мы новый мир построим
Шрифт:
В результате шесть наших корабликов простояли в бухте лишние сутки. За это время мы на флагмане сгоняли в укромную бухточку на западном побережье, где загрузились в обмен на часть наших товаров шерстью, соленой рыбой и, самое важное, серой, пригодной для изготовления первоклассного пороха. Ну и, как водится, договорились о дальнейших взаимовыгодных контактах. На том и отчалили.
Времени до осенних штормов оставалось уже немного, поэтому скорректировали курс, решив двигаться не к разведанной на Западе Гренландии, а почти к юго-западу, чтобы выйти к Американскому побережью где-нибудь в районе острова Ньюфаундленд. Было очень не по себе, если карту северных широт представлял себе очень отчетливо (вот такой выверт сознания), то то, что южнее лишь крупными мазками и ориентировочно. Могли и промахнуться, скользнув вдоль побережья. Но, с гораздо большей вероятностью заметно сокращали время экспедиции до высадки на берег в намеченных местах. Рискнули.
Кажись, попали. В Ньюфаундленд или
Так мы и плыли. Плыли. И приплыли. Вроде, по внешним признакам похоже: остров, длинником торчит перпендикулярно основной береговой линии, рядом имеются островки поменьше. И бухта! Замечательная! Отыскали на острове бережок почище, да получше и начали высадку. На лицах наших колонистов выражение бескрайнего счастья: жизнь в скученности, на скудной водяной и пищевой пайке, преимущественно в трюме вместе с перевозимыми животными — это из притчи про еврейское счастье, когда некий еврей по совету своего раввина то заводил козу прямо в своем доме, то убирал ее.
Сразу застучали топоры, завжикали пилы. Дома сами себя не построят. Одновременно началась копка земли, разбивались первые огороды. Пока то, что будет засаживаться озимыми культурами. Ну и зелень, конечно. Она по прикидкам вполне успеет вырасти еще в этом сезоне. Потом надо будет строить крепость: хоть остров и вдалеке от основных океанских трасс, но европейские искатели удачи до сюда вполне себе доплывали. Не хотелось бы, чтобы удача этих просвещенных европейцев оказалась за наш счет.
Борис на возведение здания своей лаборатории артефактов сразу припахал пятерых мужиков. Имеет право. Он их и покупал для этого дела. Полностью за свой счет. Холопы, они же рабы, на Руси имелись в ассортименте. Но вообще, работали все, невзирая на происхождение и статус крови. Осень с ее дождями на пороге. А простуда в этой эпохе часто равнозначна смертному приговору.
Успели. Когда с севера континента подули холодные ветра, принесшие такие же холодные дожди, я сидел у забранного слюдой небольшого окошка своего свежепостроенного дома и, вы не поверите, пил чай с плюшками. Барские замашки, однако: муки на плюшки хватало не токмо на всех, точнее хлеб, в отличие от рыбы, дичины и солонины был в некотором дефиците. Про чай из самого Китая вообще молчу. Это и на покинутой родине было исключительно царской привилегией. Впрочем, и в дожди люди работали: множество проектов находились на разной стадии готовности.
Просвистело несколько месяцев. Это у бездельников время тя-я-нется нескончаемо, а у таких, как мы, работящих, несется только в путь. Что сказать? Климат тут замечательный. Зимой даже снег иногда выпадал. И таял. А настоящая весна наступила уже в марте. Не сравнить с бытием в заснеженной даже в конце апреля Руси. Малый ледниковый период, однако. Землю пахали, надрывая жилы. Тяглового скота почитай и нет вовсе, все на своем горбу. Но мужики счастливы! Ни тебе нечисти на нашем острове, ни бояр, что местами для пахарей куда хуже, чем самая злая нечисть. (Себя с друзьями не считаю, хе-хе!) Земли вдосталь. И какой земли! Настоящий чернозем. Не к ночи будет сравнение с оставленными крохотными участками со скудной песчаной почвой, истощенной многолетним хозяйствованием. Чтобы вновь не истощить почву в приказном порядке ввел трехполье. С намереньем на перспективу, как побольше площадей распахать удастся, перейти на четырех- а то и пятиполье. Ну, в том виде, как очень смутно о них упомнил. Пока лишь наметки: без тягловой скотины и плугов распахать целинные земли в требуемых объемах в принципе невозможно, но мысль в головах селян на перспективу заложил. Теперь осталось выбрать, в каком направлении плыть, чтобы добыть для поселения необходимую скотину, на юг к испанцам или на северовосток — на Русь. Естественно, выбрали и туда и сюда. Точнее, сначала на юг, там тепло и нет на пути льдин, а потом можно и на север — забрать наших зимующих в Гренландии поселенцев. А на Русь выходит третьим рейсом. Но в этом году — обязательно! Не за скотиной, ту у испанцев добудем, а за людьми клана Плещеевых. А еще лучше, разделимся. Мы на «Пенителе морей» на юг, а остальная эскадра — на север. Тесно, конечно, будет для переселенцев без самого большого корабля, ну да ничего, по проторенному пути, да и не пути, а «полпути». Думаю, выдержат. А мы, зато, им буренок, да лошадок доставим.
Испанцев отыскали, где и рассчитывали, на Кубе. Это на континенте их индейские шаманы с оборотнями — ягуарами давят, а на острове почитай индейцев и не осталось. Иммунитетом не вышли. Вымерли островные индейцы от обычной европейской простуды. А те немногие, что все же выжили, в течение двух поколений
Как лицо августейшей крови меня принимал лично господин губернатор колонии дон Диего де Масариэгос. Красиво у него. Вот что значит, с чувством подходить к обустройству своего бытия. Сантьяго де Куба, вообще, чудесный город. И таким бы и остался, быть может, в веках, если бы не чернокожие, которых именно в эти времена усиленно сюда завозят ленивые на работу европейцы. Во дворце губернатора тоже с чернокожими все в порядке: много их. Служанки, конюхи, садовники, прочий обслуживающий персонал. Высказал свои соображения по этому поводу благородному дону, вежливо, конечно. Но кто я для него? Отпрыск туземного правителя с края карты мира. Правда, с кораблем куда крупнее, чем самый большой «испанец». И приплывший покупать, что было не частым явлением. Точнее, приплывали и покупали, но в основном устоявшиеся «колониальные товары». А я выразил готовность приобрести простую продукцию сельского хозяйства. Поэтому, в мой адрес только вежливые улыбки. А мысли про мое варварство с дремучестью губернатор оставил при себе.
Купили практически все по списку: коровки (боже, что это были за коровки, Семен даже чуть не заплакал от умиления и восторга), лошадки (тоже, по уверению моих спутников, куда крупнее обычных, «исконно русских»), немного овечек с необычайно тонким и длинным руном. Меринос сказали, называется. Ну, и, конечно же, кавалеров для всей этой четвероногой братии не забыли. А еще приобрели семена подсолнухов, фасоли, томатов и (та-дам!) клубни картошки. Кукурузу местную покупать не стали: в конце зимы отыскали недалеко от своего острова на побережье селение (пуэбло по-ихнему) индейцев — земледельцев. У них купили. Типа, районированная, не то, что эта, из тропиков. Еще удалось на Кубе по дешевке затариться местным индейским чаем. Под названием матэ. Ни разу не чай на самом-то деле, но в новинку мне нравится даже больше. Кстати про дешевизну. Вот совсем это не так. Огромные «европейские» цены, оказывается, вовсе не в двадцать первом веке завелись. Сердце прямо таки оборвалось, когда я впервые спросил сколько и чего стоит. У меня столько даже близко не было. К счастью додумался поинтересоваться спросом и ценами на артефакты нашего изготовления. Артефакты шли по разряду суперценных диковин. И цены имели соответствующие. Космические. Расплатился ими. Жаль было, все же эти, что были у меня, не на продажу, а для себя делались. Ну да, ничего! Сделаем еще лучше!
Стоял на палубе своего, точнее Андрюшкиного, корабля и провожал глазами тающее вдали побережье этого райского острова. Жив буду, обязательно здесь еще не раз побываю.
Глава 11
Есть бог на свете! И этот бог, увидав, как я грущу и стенаю о потраченных артефактах (на самом деле и стонал-то не сильно), послал мне на пути компенсацию в виде корсара под синим флагом с золотыми лилиями. Вообще, надо сказать, англичане в свое время сильно разрекламировали своих соотечественников в качестве главных пиратов карибского моря. На самом деле, это не совсем так. Гораздо больше морских разбойников плавало под флагами «прекрасной Франции». И в кровожадности англичанам до этих морских месье было далеко. Да вот взять хотя бы недавно покинутую нами Кубу. Всего несколько лет назад там отметился Жан де Сорэ. Разумеется, при таком имени он был чистокровным французом. Так вот, этот самый Жан разграбил и сжег Гавану, не поленившись точно так же поступить и с ее окрестностями. И пусть Гавана в шестнадцатом веке еще не была столицей, да и строительство ее началось в исторической перспективе совсем недавно (потому и пострадала, что укрепления еще не успели достроить), но ДОТЛА, Карл, сжечь город, который уже сдался, да и до этого не сопротивлялся особо. А в будущем, которое, скорее всего, уже не наступит, должен был прославиться своей звериной жестокостью некий Франсуа Олоне, имевший прозвище «убийца испанцев». Даже на портрете он распорядился увековечить себя с обнаженным мечом в руке на фоне сжигаемого города. Лицо болезненного дегенерата.
Но это я так, отвлекся. Вернемся к нашим баранам. То есть к безвестному французскому корсару, возникшему на пути нашего с Андреем Плещеевым корабля. Он-то думал, что это он охотник! Думал, пока наш корабль на совершенно немыслимой для француза скорости, не обращая внимания на направление ветра, не забежал бортом прямиком поперек кормы француза. Ретирадный фальконет, установленный на вертлюге и являющийся скорее ружьем переростком, чем нормальным орудием, вот совершенно не пляшет против десятка самых совершенных в этом мире орудий. Что и было доказано первым же нашим залпом. Картечь смела все живое с палубы. Дальнейшее было делом техники и совсем недолгого времени. Десант одоспешенных абордажников. Кто успел — поднял руки, кто нет — тот нет. Совсем нет. Не понятно, зачем они вообще полезли к нам. В трюме пирата практически не было свободного места. Рулоны тканей, кипы кож, ящички с пряностями, даже пара сундуков с вполне себе всамделишными сокровищами отыскались в капитанской каюте. Правда, в основном серебро, но все же. Видать, мы встретились французу в его походе из купцов совсем даже не первыми. Что ж, немного починиться и можно двигаться к себе. Уже двумя кораблями.