Мы не так плохи, как кажемся или различные стороны человеческого характера
Шрифт:
Софтхед. Я не стою ее, мистер Изи, я не стою этого ангела! Я не славный и не хороший. Лорды и франты развратили меня. Увы, меня нужно повесить.
Караульный (за сценой). Половина девятого!
Уилмот. Идемте, джентльмены, иначе нас застанет стража!
Изи (поет).
Крикнули войска повстанцам:
Сдайтесь или вам конец.
Входит караульный.
Караульный. Половина девятого! Проходите, проходите!
Изи. Порядок, порядок! Мистер Шут, джентльмены! Вот он неизвестный, нарушающий гармонию вечера. Я сейчас разделаюсь с ним. (Выхватывает трещотку у караульного.)
Караульный. Помогите, помогите! Стража, стража!
Крики за сценой: "Стража!"
Софтхед. Послушайте! Блюстители порядка! Моя злосчастная карьера приходит к концу.
Изи (сел верхом на шею караульного, убежден, что остальная часть караульного - это стол). Мистер Шут и джентльмены! Предлагаю тост... Однако, что случилось со столом? Он ходит ходуном... Стол пьян! Прикажите принести стул... да, вы стол, вы!.. (Наносит караульному удар трещоткой.) Наполните свои стаканы... Небывалый тост. За процветание лондонского Сити... девятью девять раз... гип... гип... ура! (Машет трещоткой над головой, она производит страшный шум. С удивлением.) Послушайте, почему молоток председателя пьян, как стол!
Входят стража с палками, гремя трещотками.
Уилмот (увлекает Софтхеда в угол сцены). Придержите язык... Здесь они нас не увидят!
Караульный (освобождаясь). Убийство... убийство... Вот этот человек!.. Это самый отъявленный злодей.
Изи расстроен тем, что караульному удалось освободиться. После неудачных
попыток увести Изи, ночные стражи взваливают его себе, на плечи.
Изи. Я избран в члены городского совета! Граждане и избиратели, выражаю вам сердечную благодарность за выдвижение меня на пост члена столичного муниципалитета. Эй, вы там, осторожнее!.. Это самый торжественный день в моей жизни... В том и состоит величие Британской конституции, что такой простой и трезвый человек, как я, может возвыситься до почестей, воздаваемых высокопоставленным лицам! Да здравствует Британская конституция! Гип... гип... ура!
Размахивающего трещоткой Изи уносят. Софтхед продолжает плакать в
невыразимом горе.
Уилмот (выступая вперед). Ха-ха-ха! Прирожденный британец возведен в члены городского совета! Человек строгих правил по части "веселого стаканчика" выбрал себе зятя спьяна. Ей-богу, он повторит свой выбор, когда протрезвится. Поднимайтесь, как вы себя чувствуете?
Софтхед. Чувствуете? Да я погиб!
Уилмот. Клянусь, я никогда не встречал более мрачного человека! Мы, по-видимому, находимся рядом с домом сэра Джиофри! Надо же было случиться, чтоб я привел их именно сюда, в Мертвый переулок, по пути к моему мрачному свиданию! Что за наказание, где оно может быть - это место свидания? Не здесь ли? Похоже на то! Как же мне теперь избавиться от Софтхеда?.. Ха-ха! Придумал! Софтхед, проснитесь! Наступила ночь... время, когда чудовища нападают на свои жертвы. Попробую приподнять вуаль над тайнами Лондона. Вот этот дом в Мертвом переулке.
Софтхед. Мертвый переулок! У меня проступил холодный пот!
Уилмот. В этом доме... под старинным гербом "Короны и крепости" творятся такие ужасы, что
Из дверей дома в Мертвом переулке выходит фигура в маске и подходит к
Уилмоту, который все еще держит Софтхеда.
Софтхед. Э, нет, нет, нет! Я не согласен созерцать деяния, не имеющие названия. Я не вступлю в обиталище мертвых! (Заметив фигуру в маске.) Смотрите! Правда, темная вуаль! Тайны Лондона! Прочь, ужасное видение! (Вырывается из рук Уилмота, который отпускает его, увидев фигуру в маске.) Нет, нет! Я пойду домой к своей маме. (Уходит.)
Маска манит Уилмота, он направляется к ней, и оба скрываются в доме.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Библиотека в доме сэра Джиофри.
Хардман и сэр Джиофри.
Сэр Джиофри. Да! Я заметил, что вы неравнодушны к Люси. Но, прежде чем обнадежить или разочаровать вас, я бы хотел побольше узнать о вас... о вашем происхождении, состоянии, жизни в прошлом. Конечно, вы сын джентльмена? (В сторону.) Теперь все зависит от того, будет ли он лгать или говорить правду - я либо разоблачу его как лжеца, либо s качестве награды отдам ему Люси... Он смотрит в сторону. Он будет лгать!
Хардман. Сэр, хотя я рискую своими надеждами, я буду говорить горькую правду. "Сын джентльмена"! Вероятно, нет. Мое детство протекало в доме фермера. Дети, с которыми я играл, говорили, что я сирота. Потом, не знаю как, я оказался в страшном, грубом мире, который называют школой. "Вы талантливы, - сказал мне учитель, - но ленивы, а права быть беспечным у вас нет, вы должны сами пробивать себе дорогу в жизни; вас определили сюда из милости".
Сэр Джиофри. Из милости! Ну, старый дурень ошибался!
Хардман. Я перестал бездельничать... Сделался первым в школе. Затем решил больше не быть учеником из милости. В шестнадцать лет я сбежал и сделал своим девизом слова учителя - "Вы должны пробить себе дорогу в жизни". А надежда и гордость нашептывали: "Ты пробьешь ее!"
Сэр Джиофри. Бедняга! Ну и что же потом?
Xардман. Восемь лет скитаний, приключений, трудностей и испытаний. Мне часто не хватало хлеба... но мужество никогда не оставляло меня... К концу этих лет я возвысился... до чего же? До должности клерка в адвокатской конторе в Норфольке.
Сэр Джиофри (в сторону). Мой собственный адвокат, там я впервые напал на его след.
Хардман. В городе разгорались политические страсти. Политическая деятельность стала привлекать и меня. Я стал выступать в ораторском клубе. Тщеславие толкало меня вверх... и оно вылилось в решение сделаться писателем. С десятью фунтами в кармане и с произведением на тему "О положении нации" я поехал в Лондон. Моя книга хорошо раскупалась. Издатель заплатил мне четыреста фунтов. "Громадное состояние", - сказал он мне, можно заработать на акциях компании Южного моря. Рискните своими сотнями... я пришлю вам маклера".