Мы ни за что не будем вместе
Шрифт:
Стало понятно одно — я гораздо слабее него. Теперь он может запросто меня сломать, а я все никак не могу это осознать, принимая его, по факту, за того человека, кем он уже десять лет как не является. В этом моя ошибка. Он, словно прутья терновника, пробирается все глубже в мою жизнь, оплетая её со всех сторон. Нужно ли мне это? Не уверена.
Глава 9
Краем уха слышу, как дверь открывается и входит Илья. Вот и еще одно доказательство моей ничтожности: сижу сейчас практически на полу с красными, опухшими глазами и,
— Иди ко мне. — берет меня на руки и несет к дивану. Сажает на колени и прижимает к себе. — Отвратительная юбка. — ворчит, снова задирая её, чтобы мне было удобнее сидеть. Вжимаюсь носом ему в шею и постепенно успокаиваюсь. Дыхание Ильи размеренное, он гладит меня по волосам и спине и терпеливо ждет. Говорят, если подстроиться под вдохи другого человека, можно почувствовать некоторое единение. Не знаю, что насчет единения, но перестать плакать этот способ точно помогает.
— Посмотри на меня. — просит. Мотаю головой и еще сильнее прижимаюсь к его груди. Сам отстраняет меня за плечи и вглядывается в зареванное лицо. Убирает спутанные влажные пряди и вытирает слезы и тушь белоснежным платком.
— Илья? — сдавленным голосом бормочу.
— Что? — легонько дует на лоб, освежая кожу.
— Давай мириться. — жалобно выдыхаю, протягивая ему мизинец. Усмехается и накрывает мою ладонь своей.
— Сначала ты пообещаешь, что будешь помогать восстанавливать мою репутацию. — произносит, проводя второй рукой по скуле.
— Как? — во рту окончательно пересохло. Ненавижу свои истерики, но с ним они неожиданно приобрели новое значение.
— Например вот так. — ухмыляется и притягивает меня за затылок к своим губам. Мычу что-то невнятное первые несколько секунд, но Илья зарывается в волосы и не оставляет никакого пространства, чтобы отступить. Он настойчив, но в то же время безумно мягок. Хочется задать один единственный вопрос: «Какого черта, Левжинский?».
У меня заканчивается кислород, и я отстраняюсь:
— Что ты творишь? — чувствуя, что с каждой секундой краснею еще сильнее, возмущаюсь. Илье же будто все нипочем. Во взгляде — сплошное веселье и что-то темное, но безумно притягательное.
— Репетирую. — произносит пронизывающим голосом, проводя большим пальцем по моим припухшим губам.
— Другого способа показать, что ты не гей, не нашел? — недовольно выдыхаю.
— О, поверь мне, другой способ точно не для публики. — сжимает мою попу, подталкивая к себе.
— Ты нормальный? — снова вспыхиваю, осознав, на что он намекает.
— Т-ш-ш. — снова припадает к моим губам. — Нужно довести до совершенства, как считаешь?
— Илья! — возмущаюсь, но моя реплика тонет в поцелуе, становясь больше похожей на стон. За что?! Почему именно он? Почему именно на его ласки тело отзывается так живо и трепетно? И, черт возьми, почему мне так приятно?
С концом поцелуя происходит и осознание того, что, а главное, с кем, я сейчас делала. Непривычное дикое смущение — все, что я сейчас ощущаю; буквально чувствую, как горят щеки и уши.
— Ну ты чего? — тепло улыбнулся и накрыл мои вцепившиеся в его рубашку руки. Удивленным, не верящим взглядом посмотрела на сцепленные пальцы и увидела ту самую родинку
— Мне нужно идти. — пробормотала, не переставая пялиться на небольшую точку на коже.
— Не хочу. — по-детски протянул и, ещё раз прижавшись к моей шее, отпустил.
— Благодарю. — спешно встаю и привожу себя в порядок. Относительный, разумеется. В нормальное состояние мне сегодня уже не прийти. Снова оборачиваюсь на диван, где сидит Илья и крутит ремешок часов, и перевожу взгляд ниже.
Нет, пожалуйста, только не он! Кожаные коричневые туфли с абсолютно идентичным носом и линиями перфорации. Ты окончательно свихнулась, Юля, поздравляю! — хмыкнула про себя и провела ладонью по лбу. Температуры вроде нет, значит уже не все так плохо.
Илья что-то спрашивает, а я будто бы не слышу его:
— Извини, что ты сказал? — снова перевожу взгляд на его лицо.
— Ты в порядке? Может домой?
— Нет, у меня работы много. — мотаю головой и дергаю за ручку двери. Почему-то она не поддаётся. Тупо гипнотизирую её, в надежде, что она откроется. Но, разумеется, вещи так не работают.
Илья подходит ко мне, хмурится, касается губами лба, видимо желая проверить температуру, а потом проводит по все ещё горящим щекам руками.
— Ты точно себя хорошо чувствуешь? — заглядывает в глаза.
— Угу. — киваю.
— Хорошо. — открывает дверь и пропускает меня вперёд. Не прощаясь, просто выхожу из приёмной. Обняв себя руками, прохожу в свой кабинет и сажусь в кресло. Кто меня вообще просил загадывать какие-то там сны? «Просто подсознание разбушевалось» — успокаиваю себя, заливая третью чашку кофе. Забудь, Юля, просто забудь об этом!
Открываю таблицу и пытаюсь продолжить работать, но Левжинский и его поведение никак не выходят из головы. Пальцы ошибаются, я то и дело задеваю не те кнопки на клавиатуре, и все значения приходится вводить заново.
— Юлия? — в кабинет снова заходит Валентина.
— Да, проходите. — откидывая волосы от лица, приглашаю девушку.
Спустя час мы наконец закончили разбираться, но рабочий день был еще в самом разгаре. Сжав челюсти, я усердно продолжала вчитываться в данные, и в конце концов полностью абстрагировалась от всего и всех. Только стук в дверь сумел ненадолго прервать мою трудовую деятельность:
— Юлия, — из-за двери показалась голова Оксаны, — рабочий день окончен, мы пойдем?
— Уже шесть? — каким-то слепым взглядом посмотрела на часы, а потом перевела его на девушку. Та кивнула. — Идите конечно, я ещё немного поработаю. — оглядела подшитые стопки.
— Хорошо. До свидания.
— До завтра. — кивнула и вновь погрузилась в отчетность. Пока голова начала соображать, надо доделать все, что есть.
— Ты с ума сошла?! — неожиданно прогрохотало совсем рядом, и я подпрыгнула на кресле. — Ты видела, который час? — м-да, злой голос Ильи я не перепутаю ни с чьим другим. Как-то совсем забито уставилась на мужчину, это возымело действие, и он перестал кричать. — Пойдём. — уже более спокойно протянул мне руку и усадил на диван рядом с собой. — Юль, нет никакой необходимости сейчас перерабатывать. — начал он. — Ты все успеешь. Я сам только закончил, смотрю, Беляш под столом дрыхнет, а потом понял, что уже половина девятого, а ты все ещё не зашла ко мне.