Мы ничего им не должны!

Иванов Петр Иванович

Что делать – а бежать отсюда придется все равно и лучше всего прямо сейчас, утром будет тяжелее во сто крат. Александр посмотрел по карманам и выложил деньги на стол, две тысячи франков в одном свертке и еще две бумажки по сто отдельно, не бог весть какое богатство, не он знал заранее, что так получится попросил бы у Фигнера больше.

Ассигнации под подушку, свечу погасить… кто дверь за ним закроет на засов, придется мальчика поднять, ничего – днем отоспится. В подъезде он еще раз неприятно поразился, в каком же все убожестве живет средний парижский обыватель. У них с Глашей в Сосновке, по меркам ХХ-го века тот еще

ужас и антисанитария, но по крайней мере весело. Кругом зелень разная, рядом лес и пруд, полон двор каких-то мелких и средних зверюшек – у Дарьи даже кролики были, целых две штуки, она специально для младшей дочки принесла от помещика. Грязно но свободно и душа поет… а здесь на этих камнях тоска смертная, из живности лишь крысы да тараканы, и куда тут пойдешь – на помойку что ли за домом? Хотел было он вспомнить жену – "перебить" эту новую Жаннет, как и всех остальных. Не вышло, словно фотомонтаж – Глаша видна где-то вдали в дымке, а на переднем плане ее младшая сестра – Машка, его свояченица и смотрит на него своими цыганскими бездонными очами так подозрительно, словно опять какую-нибудь мелкую пакость замышляет… Видимо судьба у него такая, что всех женщин с которыми он мог остаться приходиться бросать, один раз удача улыбнулась – да и то лишь неполный год пожил в своей семье.

На конспиративную квартиру Александр вернулся во втором часу ночи и в весьма растерзанном виде.

– Ну ты брат силен гулять! Весь Париж перетрахал или еще остались девки, что с тобой случилось? – встретил его Фигнер.

Да так… херня… изнасиловал вроде тут одну… может быть.

– Ну ты даешь, никогда бы не подумал, давай выкладывай, чего натворил.

Коротко и сухо Александр рассказал, можно сказать даже доложил о всех своих приключения в ходе "поисков любви". Так ему и самому легче, за короткими формулировками как-то не видно страстей.

– И почто так страдаешь, девка же ничего не сказала? Все по согласию, не пять же лет Жаннет, а двадцать… – сразу же вынес свое веское заключение напарник, – Не бери в голову всех обиженных и униженных в Париже знаешь сколько? А твоих 2000-и франков ей на несколько лет хватит коли шиковать не будет, может еще и устроиться как-нибудь.

Чуть погодя после некоторого размышления, Фигнер все же добавил вслед, что может быть когда-нибудь будет возможность к "ним" вернуться – но потом, сейчас нельзя.

– Ложись спать, завтра у нас новая жизнь начинается. Станем цивильными наемными работниками, с грязными клошарами покончено.

– Снова дерьмо из канализации выгребать придется вагонами?

– Ишь ты какой… нет, работа чистая, на свежем воздухе и тебе малость знакомая, ближе к небу. Приступим на следующей неделе.

Поднял его Фигнер ни свет ни заря… чуть ли не в три часа утра, обычно вставали в пять.

– Что недоспал? А не будешь шататься по девкам до полуночи.

Сборы в дорогу, сюда на этот чердак уже не вернуться и следует проверить, не оставили они ли случайно каких нибудь нежелательных "следов".

– Вроде чисто. Я бы даже и спалить этот домишко рад, тогда уж точно ничего не останется, да нельзя.

Александр думал, что предстоит дорога в торону промышленных районов столицы, но командир неожиданно потащил его за город, совершенно в противоположную сторону.

– Надо куда-то спрятать наши

пистолеты и прочее барахло, нужен еще один тайник на пару дней.

– На хрена? Нас ни разу никто не пытался обыскать?

– А мы до сего дня особо и не борзели. Но сегодня пойдем на набережную Вольтера, там на каждом камне мостовой по два полицейских в форме и один "ряженный".

Оружие, отмычки, бланки документов, деньги… все предметы что могут привлечь внимание бдительного полицейского чина отравляются в специальный дубовый сундучок, что куплен накануне в мелочной лавке. Обязательная процедура, после каждой смены конспиративной квартиры меняются еще и документы. Александр заглянул в свой бланк, в этот раз проще запомнить, имя то же самое лишь фамилия изменилась… и опять ему суждено изображать умственно отсталого, но тогда его родиной был Эльзас, а теперь другая провинция. Ну да черт с ним, с нас дураков, как известно и спроса нет.

– Давай все из карманов мечи вплоть до мелкого мусора! – неожиданно распорядился Фигнер.

Что там может быть, все вроде бы уже давно убрали, а нет неожиданно нашлась старая затертая копейка с гербом СССР. Монетка летит в сторону, в кусты с глаз долой. Вот будут ломать голову археологи когда обнаружат при раскопках такой артефакт в культурном слое начала века 19-го. Еще больший сюрприз ждет ученых будущего, в том случае, если Сашка с Фигнером сегодня "спалятся", да думать об этом как-то не хочется.

Без привычного ствола, как без штанов – приходится терпеть, лишь бы не зря. Вроде бы улица, как улица – подумаешь набережная, есть и еще такие. Дело не в названии, а в содержании, здесь размещается министерство полиции, можно сказать, что основное рабочее место Жозефа Фуше, и Бонапарт частый гость в этих краях.

Пока туда шли Фигнер сообщил напарнику кое-какие интересные сведения.

– Он тут бывает часто, до четырех раз в неделю, и там… сам увидишь. Полагаю, нам это обстоятельство на руку.

Причину такой странной "любви" императора к своему министру полиции Самойлович так и не смог толком объяснить. Были у него две рабочие гипотезы. Первая сводилась, к тому, что дотошный Бони при получении каких либо ценных разведывательных данных всегда требует дополнительных сведений о личности конкретного агента, от которого информация поступила. Не доверяет одним словом, или опасается, что "папа Жозеф" подсунет ему дезинформацию и все проверяет лично сам. Весь же огромный архив Фуше, как раз в здании на площади Вольтера и помещается и возить оттуда в Tuileries и потом обратно секретные документы крайне нежелательно, их по доброму даже из здания выносить нельзя. Вторая версия, Бонапарт вовсе не является единоличным правителем первой империи, на самом деле приходится ему делить власть еще с двумя или тремя деятелями и Фуше – один из них.

– Жозеф и деньги берет у иностранных государств и переговоры через голову Его ведет, а тот давно знает о сих проделках, но не соизволит пресечь.

Как бы там в действительности не было, но факт на лицо, того за кем они гонялись по всему Парижу чаще всего можно было застать на набережной Вольтера. Было и еще "кое-что", Александр глазам своим не поверил, когда увидел. Знаменитый дом, где помещалось министерство не имел внутреннего двора, прихоть архитектора или может площадь дефицитную в этом районе решили сберечь.