Мы никогда друг друга не любили
Шрифт:
— Не нужно. Все в порядке. В странном, но порядке.
Некоторое время Лиана задумчиво молчит.
— То есть вы… вместе? — наконец осторожно спрашивает она.
Если бы я знала!
— Мы… в поиске компромисса.
— И где уже поискали? В его постели?
— Хватит издеваться.
— Прости. Я волнуюсь. Читала тот блог, новые записи. И все время думаю, вдруг на самом деле тебе нужна помощь?
— Тот блог — вранье. Не весь, кое-что там правда, но по большей части это какие-то сказочки, чтобы выжать из народа слезу.
— Ну, хорошо. Я не буду
— Я с удовольствием.
— М-м-м… тебе приглашение «плюс один», да?
— Лиан, это твой день рождения. А я взрослая девочка и могу сходить к подружке без присмотра. Если не хочешь видеть там Островского, то и не зови. Да он, наверное, и не захочет идти.
А я вряд ли решусь его позвать, потому что даже не знаю, нужно ли оно Виктору.
— Тогда передам приглашение через Леську. До встречи, лады?
— До встречи.
Я совсем забыла о блоге, хотя он и стал толчком всех сегодняшних событий. Но мы так увлеклись друг другом, что даже не вспомнили, с чего начали. И вкладка с блогом так и осталась в браузере. Едва Лиана кладет трубку, я достаю ее из истории и долго смотрю на экран.
Комментариев тысячи.
«Просто выложи все доказательства, и все!».
«Что и требовалось доказать. Кто вообще снимает видео в такие моменты? Когда тебе реально плохо ты не бежишь жаловаться в интернет».
«Ага, наводит интригу. Очередная продуманная блядь снимает трах и хочет поиметь на шантаже».
«Скоро с баб придется брать информированное согласие, чтобы тебе потом не присели на лицо и не обвинили в изнасиловании».
«С доказательствами человек идет в полицию, а не в интернет. Врушка».
«Народ, вы чего?! Вы вообще знаете, как работает наша полиция? Она все правильно делает! Только огласка! Я поражаюсь токсичным комментариям, какая разница, почему она снимала видео (хотя никто и не говорил, что это видео, это вы додумали сами!). Нельзя никого насиловать! Вообще! И поделом будет мрази, если сейчас все всплывет и он сядет».
«Поддержу. Какая разница, как она была одета и для чего выкладывает все интернет? Преступление есть преступление, моральный облик жертвы вообще никак к нему не относится».
«Посмотрим на тебя, когда очередная шалашовка решит, что ты недостаточно нежно ей присунул и пустит тебя по этапам».
«Если ведешь себя как шлюха (а уж извините публично выкладывать такое нормальная девушка не станет), то будь готова к последствиям. Нисколько не жалко ТС».
Вход в профиль все еще выполнен, и я навожу курсор на кнопку над комментариями.
«Удалить».
«Вы уверены? Это необратимое действие. После удаления блог нельзя будет восстановить, и все ваши данные, в том числе сохраненные картинки и история комментариев, будут утеряны».
ОК.
27. Виктор
Похоже,
Вместо ужина в ресторане у меня — чашка кофе в коридоре приемного покоя.
— Виктор Викторович? — слышу я и поднимаю голову. — Подпишите, пожалуйста, документы. Мы наложили швы. Переливание крови не требуется, но я бы порекомендовал оставить Надежду у нас на ночь, чтобы мы убедились, что все в порядке. У нее могут быть проблемы со свертываемостью, такая кровопотеря — тревожный сигнал.
— Разумеется, проведите обследование, как считаете нужным.
Я расписываюсь в акте и направляюсь в процедурную, где Надя с трудом пытается надеть больничный костюм, а молоденькая медсестра ей помогает.
— Я не хочу в коляску, зачем это?! — возмущается Надя при попытке усадить ее в кресло.
— Такие правила. У вас анемия, вы можете потерять сознание. Я должна отвезти вас в палату.
— А я говорю, что не инвалид, и могу дойти сама!
— Оставьте ее, — прошу у медсестры, — я отвезу.
Она поспешно кивает, явно выдыхая с облегчением.
— Сядь в кресло, — приказываю Наде, и на удивление она подчиняется. — И не капризничай. Это не государственная поликлиника, где один толчок на все отделение, и тот не работает. День здесь стоит, как твоя недельная зарплата. Поэтому будь добра, не мешай врачам делать свою работу.
Она понуро опускает голову, и я злюсь, что сорвался. Надя не просила оплачивать ее лечение, ровно как и селить в хорошем отеле, я сам влез в ее образ жизни со своими деньгами.
— Прости, — тихо говорит она, — я просто ненавижу больницы.
— Как-то странно для человека, который работал в ней.
— Это другое. Я много лет смотрела на пациентов и ужасалась тому, через что они проходили. Поэтому мысль стать одной из них ужасно пугает.
Мы въезжаем в ее палату, которую более уместно назвать гостиничным номером. Довольно милым и стильным. Назначение в нем выдают только кнопка вызова медсестры и постель на колесиках, чтобы, в случае чего, быстро перевести пациента в реанимацию.
— Ты всего лишь порезалась. Ночь здесь нужна, чтобы успели сделать анализы. Здоровый человек не теряет ведро крови, пытаясь полакомиться ананасиком.
Надя слабо улыбается, пересаживаясь на постель.
— Да, у меня всегда с этим проблемы.
Надо будет отправить на обследование Аврору.
— Спасибо за все, что ты делаешь, Вить. Я чувствую себя абсолютной идиоткой! И еще я не взяла телефон и документы. Там все было залито кровью! Я даже не думала об этом, в ушах стоял жуткий звон! Они записали мои данные со слов, но просили показать документы завтра.