Мы, Николай II
Шрифт:
– Вот, уважаемый Пётр Аркадьевич, к делу Карповича добавляются новые фигуранты. Практически уверен, что это звенья одной цепи.
– Будем работать, Ваше Величество. Вижу, что скучать на новой должности мне точно не придётся.
ГЛАВА 7
ВСЕ МЫСЛИ И ДЕЛА Я ЗНАЮ НАПЕРЁД? НИЧЕГО Я НЕ ЗНАЮ
Внешний вид Петра Аркадьевича Столыпина на следующее утро меня поразил. После того, как мне сообщили, что он не ложился и работал всю ночь, я ожидал увидеть уставшего и не выспавшегося человека, но это был явно исключительный случай. Новый министр был бодр,
– Доброе утро, Пётр Аркадьевич, как Вы себя чувствуете?
– Прекрасно Ваше Величество. У меня неплохие новости. Кажется, нам удалось поймать за хвост тех, кто никак этого не ожидал.
– Рассказывайте, любезный, не томите.
– Застрелившимся бородачом оказался по документам Азеф Евгений Филиппович, а в реальной жизни – Евно Фишелевич, 27 лет, родившийся в местечке Лысково Гродненской губернии в семье бедного портного-еврея. Кроме него в семье было ещё шестеро детей – два брата и четыре сестры. С 1892 года секретный сотрудник полиции, осведомитель с установленным окладом в 50 рублей.
Азеф – известнейший агент-провокатор, в ближайшем будущем он должен был стать главой боевой организации эсеров (теперь ему занять этот пост по понятным причинам не удастся). Интересное дело – исторические события опять ускорились и начали приобретать какой-то уже совсем непредсказуемый оборот.
– Среди опознанных ещё два интереснейших персонажа – Александр Викторович Савинков, социал-демократ крайне левых взглядов, а также его 18 летний брат Борис, информации о котором у нас нет, скорее всего в силу его возраста.
Голова моя закружилась. Легендарный Борис Савинков, он же в прежней реальности «Б. Н.», Вениамин, Галлей Джемс, Крамер, Ксешинский, Павел Иванович, Роде Леон, Субботин Д. Е., Ток Рене, Томашевич Адольф, Чернецкий Константин убит, не достигнув совершеннолетия. Бред какой-то. А главное – что теперь будет. Брэдбери со своим «Эффектом бабочки» нервно курит в стороне.
– Но самое интересное, – улыбка Петра Аркадьевича стала ещё шире. – И Азефа, и старшего Савинкова в системе полиции курировал один и тот же человек – действительный статский советник, вице-директор Департамента полиции Семякин Георгий Константинович, друг, кстати, Петра Николаевича Дурново, бывшего Директора Департамента полиции, вынужденного уйти в отставку в 1893 году после забавного сексуального скандала. В подчинении Департамента находился «чёрный кабинет», перлюстрировавший переписку граждан. Однажды были перехвачены откровенные письма некой питерской дамы любовнику – бразильскому послу в России. Доложили шефу. Увы – дама одновременно была любовницей и самого Дурново. В приступе ревности он наделал глупостей. Мало что заявился к изменщице, отхлестал по щекам и швырнул ей письма в лицо. Мало что выскочил из квартиры, забыв письма забрать. Он ещё и обыск провёл у бразильца в поисках других посланий. О чём тот не преминул сообщить Вашему батюшке – императору Александру ІІІ: что ж это у вас за нравы в стране – шеф полиции читает чужие письма, избивает любовницу, обшаривает квартиры иностранных дипломатов…
– Занятно, а какое отношение Пётр Николаевич имеет к своему однофамильцу – Ивану Николаевичу Дурново, председателю Комитета министров, которого я заменил на Витте?
– Это сложный вопрос. Прямыми родственниками они не являются, это факт, возможно они даже из двух разных дворянских родов. Один имеет отношение к Костроме, происхождение второго иное, но там практически невозможно разобраться, всё так запутано. Этих Дурново, как прошу прощения, собак нерезаных. Я навёл справки – наши два однофамильца Дурново практически не общаются и отношения между ними весьма натянутые из-за
– А какое же отношение ко всему этому имеет Карпович?
– Судя по всему, он хороший знакомый Александра Савинкова. И, если допустить, что последний получил откуда-то сверху задание Вас уничтожить, то он вполне мог привлечь для этого дела идейного знакомого, чтобы не рисковать собственной шкурой. А когда не получилось – пошёл в атаку сам.
– Много людей вчера погибло?
– Мы уничтожили дюжину террористов, в организованной ими давке погибло пятеро мирных граждан.
– Да, в любом случае это лучше, чем было изначально.
– Что, простите?
– Малой кровью отделались. Жаль только Азеф и Савинковы мертвы. Единственной ниточкой остаётся Карпович, но далеко не факт, что он многое знает.
Когда чуть позже я поделился информацией с Витте, Сергей Юльевич глубоко задумался и изрёк:
– Вас, Николай Александрович, атаковали сразу с двух сторон.
– Что Вы имеете в виду?
– Скорее всего Вас атаковали крайне правые, недовольные Вашими активными действиями, вполне возможно с подачи кого-то из Ваших многочисленных родственников. Вы явно испугали неких лиц, когда после двух лет спокойного правления вдруг бросились буквально с места в карьер. И, судя по Вашему рассказу, правым удалось подключить левого Карповича, жизнь которого сейчас висит на волоске. Могущественные заказчики постараются убрать его, как ненужного свидетеля. Они не захотят рисковать, хотя и догадываются, что с ним играли втёмную.
В дверь постучали. Взволнованный секретарь, извинившись, сообщил, что полчаса назад в своей камере был найден мёртвым Пётр Владимирович Карпович. Признаков насильственной смерти на трупе не обнаружено.
– Крайне правые, – задумчиво промолвил Витте. – И убили сразу двух зайцев. Устроили подряд два покушения, а теперь ещё и натравили на Вас левый фланг под девизом – кровавый царский режим уничтожил в застенках юного патриота.
Как выяснилось позднее – Карпович был отравлен в своей одиночной камере. Но, чтобы понять – кем непосредственно он был отправлен, предстояло опросить множество лиц. Это была ещё одна ниточка, чтобы выйти на заказчиков преступлений, правда крайне тонкая и ненадёжная.
ГЛАВА 8
ЧТО ЭТО ЗА ЛИЦА? АРМИЯ С ПОЛИЦИЕЙ
Следующим утром я вместе с новым министром внутренних дел государства Российского, молодым, но многообещающим Петром Аркадьевичем Столыпиным готовил развёрнутый циркуляр по скорейшему определению местонахождения и установлению усиленного надзора. Далее шёл бесконечный список, в который были включены фамилии всех ведущих революционеров, какие я только смог вспомнить, прежде всего – Владимир Ульянов, Лев Бронштейн, Яков Свердлов…Большевики, меньшевики, эсеры, ведущие анархисты. Как только Сталин смог упомнить и укокошить столько народа? Моя память была гораздо слабее.
Пётр Аркадьевич смотрел на меня радостно и удивлённо, встречая коротким восторженным возгласом каждую новую фамилию.
– Как Вы их всех запоминаете, Ваше Величество?
– Сложность в том, чтобы вспомнить их настоящие фамилии, хотя и не факт, что в данный момент они не пользуются ещё какими-нибудь партийными кличками.
– Ну хорошо, установим усиленный надзор, а дальше что? Может организуем провокацию и всех в утиль? Сопротивление при задержании?
– Соблазн велик, но я больше чем уверен, что в этом случае на их место придут другие, которые будут ещё изобретательнее и опаснее. Как говорил мой папа-врач – лечить надо причину, а не симптомы!