«Мы одной крови». Десант из будущего
Шрифт:
Женька по логике того хомяка в банке метнулся в соседнюю комнату, выглянул в окно: оба истребителя танка, держа по паре панцерфаустов, заскочили в угловой дом. Понятно, подождут наш следующий танк, врежут с третьего этажа в корму, в двигатель. Как они стрелять собираются? Ведь самим задницы реактивной струей поджарит, а то и вовсе в окно вышвырнет. Но ведь пальнут… Потом наши начнут сносить дом. В общем, ждать тут нечего, раз «черный ход» свободен. Подхватив ломик, Земляков кинулся вниз…
Двор был полон рычания – двигались танки по улице, а может и самоходка ближе подбиралась, –
…Выскочив за калитку, Женька замер. По всему выходило, что от своих и бежим. Потому что, сейчас здесь бой будет, а тов. Землякову зачем бой? У него важное спецзадание. А танкистов если и подобьют, так такова их воинская специфика. Тем более не легковесные «шестидесятки» сейчас по улице катятся, а солидно бронированные «ИСы». Броня толстенная, вполне и уцелеть экипаж может…
Совершил еще один должностной проступок рядовой Земляков. Вернулся, скорчился за ящиками. По сути, Panzerfaust довольно примитивное оружие. Тем более на стволе-трубе имеется четкая напоминающая надпись: «Achtung! Feuerstrahl!» [53] Короче, перед с задом не перепутаешь.
Чеку выдернуть… прицельную рамку поднять до отказа… взвести ударник… Целимся: красная черта у визирного отверстия прицельной рамки – верхний кант мины – цель – окно…
Женька зажал трубу под мышкой, попытался прицелиться и нажал жутко неудобную спусковую кнопку…
53
«Осторожно! Реактивная струя!» ( нем.)
В окно Земляков не попал – бахнуло в простенке. Прилично так бахнуло. Свистели по двору камни, а Женька ощупью спешно нашаривал второй панцерфауст. Вышибной пороховой заряд дал неожиданно много дыма – хоть противогаз натягивай.
…чеку… рамку… взвести…
Достать финнов Женька не надеялся, но оглушить, вспугнуть, – вполне возможно.
Вторая граната ушла в оконный проем. Внутри ахнуло – вылетел из дыма и пыли горшок с растерзанной геранью, беззвучно лопнул в двух шагах от Землякова…
Тут Женька сообразил, что вторую гранату запускал напрасно – и первой хватило. Из дверей, в клубах дыма, вывалился фенрих со своим сопляком. Панцерфаустов у них не было, ошалевший капрал отмахивался от пыли винтовкой…
Сорвал противотанковую засаду тов. Земляков. Самоотверженно, но глупо. Поскольку сейчас до калитки фиг доскочешь – вскинет винтовку финн и… С пятнадцати метров промахнуться трудно.
Женька сжался за ящиком. Драпанут оглушенные финны прямиком на улицу, может, и не заметят.
Нет, фенрих, пошатываясь, брел к калитке, что во дворы уводила. Логично: дураков по улицам между танками бегать сейчас мало. Капрал ошеломленно оглядывался – пытался осознать, чем это по дому садануло. До ящиков и груды панцерфаустов финнам
Дым помог: когда Женька из-за ящика вынырнул, фенрих лишь в последний момент голову вскинул, успел лишь рот приоткрыть…
Женька ударил снизу вверх – вилка гвоздодера под подбородок финну врезалась – офицер запрокинулся, из ноздрей кровь плеснула, полевая кепка, припудренная красной кирпичной пылью, над лысеющей макушкой подскочила…
…Кепи еще на землю не упало, а капрал-сопляк уже вскидывал трехлинейку… Не испугался, гад, глаза светлые, яростные…
Метнул ломик Женька вполне удачно – в грудь не попал, но капрал инстинктивно винтовкой прикрылся, да спуск дернул – пуля в небо ушла. Финн схватился за затвор – щелкнул, выбрасывая стрелянную гильзу…
…Кобура Землякова была расстегнута – готовясь к командировкам, переводчик настойчиво и упорно учился выхватывать пистолет…
– H"ande hoch! [54]
54
Руки вверх! ( нем.)
По-немецки капрал явно не понимал, но, собственно, когда в лицо пистолетный ствол смотрит, не понять, чего хотят, трудно. Замер финн, в темный зрачок ствола глядя. Пустой «Токарев», легкий, только когда этого не знаешь, заглядываешь в ствол, как в настоящую смерть…
Светлые глаза финна сузились, поползла кисть, патрон в патронник досылая…
У Женьки мелькнула мысль, что после второго Прыжка пистолет и вовсе насквозь светиться стал. Нет, конечно. Не желал капрал в плен попадать. И влепить пять с половиной милосердных грамм в лоб рыжему парню Женька никак не мог…
…Дослал капрал патрон, закрыть затвор успел. Вот вскинуть оружие не успел. Винтовку Женька отбил в сторону, сшиб финна на землю, но рыжий парень за ремень полевой сумки ухватился. Ремень лопнул, но и Женька на ногах не устоял. Возились бестолково, словно и не ходил Земляков ежедневно в спортзал, не работал спарринги, не лупил тренажер до исступления. Финн сопел, к глазам ногтями тянулся. Женька рычал уже вовсе не по-немецки, отбивал лапы настойчивые. Наконец врезал рукоятью пистолета в подбородок противнику. Капрал охнул, Женька бил снова и снова – рукоять оставляла ссадины на морде финна, тот отчаянно жмурился, ладонью пытался закрыться. Земляков перехватил ТТ удобнее, вломил сверху, по темени в тонком кепи. Обмяк цепкий капрал…
Женька отполз на четвереньках, за ремень подтянул к себе финскую трехлинейку, проверил патронник. Заряжена, да. Руки дрожали… Совсем не в себе товарищ переводчик, как мальчишка, ей-богу…
Земляков не без труда встал на ноги.
Капрал замычал, приподнялся на локте. Потрогал лицо, лоб – из-под кепи текла кровь. Финн посмотрел на пальцы, потом на Женьку…
Земляков вскинул винтовку.
Капрал оперся о землю, встал. Смотрел уже не в ствол, а на русского лейтенанта в гимнастерке с окровавленным воротом. В глаза смотрел. Упрямый. Морда разом повзрослевшая, вся в модернистских угловатых ссадинах от рукояти ТТ.