Мы побелили солнце
Шрифт:
– А борщ? – продолжает, пережевывая.
Облегченно вздыхаю.
– Борщ – буду.
– Только он позавчерашний, – тут же предупреждает. Снова раскрывает холодильник. – А у тебя желудок бракованный.
– Это от нервов.
– Ага, я так и понял.
Опять скребет щеку. Тянется, чтобы достать кастрюлю, но внезапно по всей кухне раскатывается песня – кажется, группы «Кино» – наши соседи часто включали их творчество в машине и открывали дверцы, пока работали во дворе.
И Игорь, шепотом выругавшись, подцепляет телефон. Но ставит
– Игорь Павлович? Здравствуйте!
Я обескураженно втягиваю голову в плечи. Будто сейчас специально подслушиваю чужой телефонный разговор, и разумно было бы уйти. Но я хочу борщ. А Игорь мне его наливает.
– Ага, – хмыкает он и начинает раздосадовано метаться вдоль гарнитура. Поварешку, что ли, найти не может?
А низкий голос – я, кстати, не могу распознать, мужчина это или старая женщина – продолжает:
– Ой, здравствуйте. Вы не заняты?
– А это смотря, что вам нужно.
– Просто ваша каморка…
– Кабинет.
– Извините, кабинет ваш заперт, дети проверяли, – нет, все-таки мужчина. Слишком грубый голос с очевидной хрипотцой.
Игорь морщится. Чертыхнувшись, вынимает поварешку из тазика с грязной посудой и начинает промывать. Издает ехидный смешок:
– Да? Ничего себе. Ну, получается, меня там нет.
– Так вы дома? – голос тускнеет. Или все-таки женщина? Эмоциональная такая.
– Ну, наверное. Рабочий день у меня так-то не круглосуточный.
– Я все понимаю, а приехать не можете?
– Могу. Но не хочу, – Игорь льет кровавый суп в тарелку и ставит ее в микроволновку, а кастрюлю возвращает назад. Наконец с тяжелым вздохом интересуется: – Ну что там у вас?
– Да у меня в пять часов кружок с пятиклашками. «Занимательная астрономия» называется, так вот… Они тут все пришли, я должна была им фильм про планеты показать, – все-таки женщина. – А звука нет! Почему такое может быть?
– Ну займите другой класс, – Игорь заметно раздражается. Резко ставит передо мной тарелку с борщом. – Ничего страшного не случится. Фильм свой на флешку перекиньте… Дань, тебе со сметаной?
Вздрагиваю и медленно мотаю головой.
– А хлеб будешь?
Снова мотаю.
Холодно.
– Ну ешь тогда, – бросает и вываливает из баночки в вазочку клубнику. Посыпает ее сахаром и кладет сметану. Вновь обращается к бабке с грубым голосом: – Вы фильм этот из дома принесли? Дома звук был, проверяли? Может, файл изначально был багнутый.
– Был звук, мы с мужем даже смотрели самое начало! Ну займу я другой класс, так компьютер же от этого не починится!
Ныряю ложкой в кровавую жижу. Игорь садится напротив меня, а я прячу взгляд. Он так беспечно говорит со старухой, и меня это даже не улыбает. В этом точно было что-то неправильное, как неправильны нежные цветы на постере фильма о серийном убийце. Я мерз и мелко дрожал, меня пробирала необъяснимая тоска, я шмыгал носом и хотел домой. Так резко и так несвоевременно!
А
– Колонки проверьте. Соединение тоже, вдруг они отключились или проводки отошли. Колесики покрутите. На самом компе или в видосе может быть звук на минималке, проверьте.
– Так сам компьютер – это же колонки!
– На компе отдельная громкость есть. Может, у вас звуковая карта вырубилась. Через «этот компьютер» в «свойства» зайдите. Далее – «звуковые устройства», вот там и ткните галочку на звуковой карте. Ну или на крайняк драйвер слетел, тут только переустанавливать.
Дрожь усиливается. Почему-то немеет все тело, и даже пропадает аппетит. Ощущается привкус вчерашней рвоты.
И даже от вида супа хочется прочищать желудок.
Я решительно отодвигаю тарелку, чуть не сбив Игоревскую вазочку с клубникой. В извинение поднимаю на него измученный взгляд и только сейчас замечаю у него прокол чуть выше верхней губы. Игорь, будто почувствовав взгляд, привычным жестом теребит и растягивает его. Видимо, чтоб не заросло – серьгу-то он не носил.
– Тут «этого компьютера» нет, тут только «мой компьютер».
– Винда старая, это то же самое. Вам чего, гордость не позволяет другой класс занять? Как раз информатичка вроде в отпуске, туда шуруйте.
– Слушайте, – я вздрагиваю, потому что она выходит из себя. – Вам деньги платят не за консультации! Сами сюда езжайте и ищите «эти» и «свои» компьютеры! Ваша, в конце концов, обязанность!
– Уже мчусь, – и палец Игоря тыкает в красную кнопку.
Но вместо того, чтобы мчаться, – спокойно подцепляет миниатюрной ложечкой ягоду и отправляет в рот. Тоненькие пальцы перестукивают на столе мелодию, а Игорь спокойно запевает:
– Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день. И билет на самолет… суп вкусный?
Пожимаю плечами.
– А вы… – через силу пытаюсь улыбнуться, хотя тело заходится в ознобе. Хоть бы не заметил… – На работу не поедете?
– Да шла она нахер.
– И вас не уволят?
– Кто? Маразматичная физичка из-за «Занимательной астрономии»? Не думаю. Рабочий день до четырех, мы с Валерой устали и хотим отдохнуть.
– А… Классно.
Он кривится. Доедает клубничный десерт молча. Я тоже стараюсь молчать, натянув капюшон по самую переносицу, прикрыв нижнюю часть воротником свитера и на всякий случай придерживая темные очки, чтоб не слетели.
А Игорь открывает окно.
На улице собирается дождь, шторы раздуваются пузырем от ледяного ветра – а он открывает окно, чтобы покурить.
На всякий случай я хочу промыть тарелку после супа – вдруг у них так принято? Но порыв ветра пробивает меня уже не на дрожь, а на судорогу. Даже руки не слушаются, бешено дергаясь – посторонний человек бы решил, что я героиновый нарик, причем в запущенной стадии.
Но Игорь никак не реагирует. Он не видит. Он вообще старается меня не замечать.