Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…
Шрифт:
В дополнительные полчаса (два тайма по пятнадцать минут) счет не изменился. На следующий день была назначена переигровка. Но после случившегося в первом матче, психологическое преимущество было на стороне «Спартака».
Уходить со стадиона никто не хотел. Все ждали продолжения Чуда. Стадион ликовал. Болельщики обнимались, целовались. Пели. Плясали. Скандировали: «Спартак молодец!», «В Союзе нет еще пока команды лучше „Спартака!“» Радовались и мы. Обнимались, целовались. Вместе со всеми кричали «Ура-а-а!!!»
…В радостном настроении возвращались домой. Вечер стал для нас двойным праздником.
Все Трифоновы – люди высочайшей порядочности, душевной красоты, бесхитростной искренности и подкупающей непосредственности…
Тон задавали старшие: Иван Яковлевич и Аграфена Васильевна. Мы боготворили их. И они нас, как мне казалось…
О беде Нины как-то все словно забыли и не вспоминали. И она тоже.
Сколько раз – не упомнить! – футбол излечивал недуги и погашал беды…
За вечерним застольем я повел разговор о завтрашней переигровке финала Кубка. Трифоновы в один голос сказали: «Нет. В понедельник – рабочий день. Посмотрим по телевизору». Но наше «К.И.Н.О.» дружно решило: «Конечно, едем…»
Рано утром мы отправились с Колей в Лужники, в кассы стадиона. Билеты взяли без особого труда, хотя очередь была километровая. Работали все кассы. Вернулись домой. Подкрепились. И уже втроем отправились на стадион. В победе «Спартака» в повторном матче мы не сомневались. Но футбол, как показал и вчерашний субботний матч, – игра не предсказуемая.
Преимущество «Спартака», игравшего с достоинством, собранно, ответственно, надежно и с хорошим настроением, воплотил в трудовой гол полузащитник Николай Киселев, успевший к неудачно отбитому вратарем мячу, и ударил наверняка. Гол оказался единственным в игре. В дальнейшем спартаковцы не выпускали игру из-под контроля и довели до победы. Хрустальный Кубок получил капитан «Спартака» Галимзян Хусаинов. На круге почета «Кубок» передавался игроками из рук в руки, пока не дошел до главного «виновника» – главного героя матча Геннадия Логофета.
Кстати, шесть лет назад, в августе 1965 года, именно он был капитаном «Спартака», и ему был вручен Кубок СССР по футболу. Нес он его, совершая круг почета, сильно прихрамывая. В той игре, в 1965 году, он, получив серьезную травму, как настоящий боец, не покинул поле. Тогда финал Кубка тоже был двухдневный. Стало это известно только в конце первого, субботнего матча, который закончился с ничейным счетом – 0:0.
А на воскресенье была назначена свадьба Геннадия, куда приглашались все родственники его и невесты, и вся спартаковская команда. Из-за переигровки свадьбу пришлось отменить. Так что еще невестой избранница Геннадия поняла, что футбол «требует жертв». Но все же чаще дарит радость и вдохновение. Его приносят победы любимой команды. Как было и на этот раз, в августе 1971 года…
Жаркое лето 1972 года. Копаново, на Оке. Безошибочно помню, что 1972 год отметился неимоверной жарой. По всему Подмосковью полыхали пожары: горел лес и торфяники. Москва много дней была окутана дымом. Дышать было нечем. Спасения от жары и угарного дыма нигде не было. Убегая от краснодарского пекла, мы приехали в Москву. Но попали, точно как в известной поговорке: «Из огня да в полымя…»
Обычно,
Перед отъездом из Краснодара, как это было не раз, я созвонился с Леонидом Васильевичем Шовским, начальником Главного Управления вагонного хозяйства Министерства путей сообщения СССР, бывшим руководителем Туапсинского отделения Северо-Кавказской железной дороги и членом бюро Туапсинского горкома КПСС. Он в считанные минуты забронировал нам номер в гостинице на стадионе «Локомотив» в Черкизове, как я и просил. Там мы и поселились. Но пробыли всего ночь: за окном гостиницы круглые сутки громыхали поезда. Уснуть было невозможно… Мы вынуждены были искать другую гостиницу.
Много раз приходил нам на помощь Геннадий Михайлович Гусев в решении гостиничной проблемы в Москве и в Ленинграде. На этот раз чуть было не случилась осечка. Как никогда московские гостиницы оказались переполнены. И «экспромт» получился с трудом. В гостинице «Минск» была бронь для приезжавших на похороны родственников и друзей умершего писателя. Фамилию его я уже не помню. Вот в эту «бронь» Геннадий Михайлович включил нас. Поселили в «Люксе». Дороговато, но со всеми удобствами. Однако в первые же часы мы поняли, что в этом номере, выходившем окнами на главную улицу Москвы, носившую тогда имя Максима Горького (ныне Тверская), – нам не то что уснуть, но даже смотреть телевизор было невозможно. Круглые сутки с ревом и грохотом непрерывным потоком шли машины. От Охотного ряда к площади Маяковского улица идет на подъем. Невыносимый шум заглушал телевизор. Даже разговаривать было трудно: друг друга не слышали. Не только мы, взрослые, не могли уснуть, но и пятнадцатилетний Коля. В результате скоро все трое маялись головными болями, не зная, где найти спасение.
В три часа ночи пошли к администратору и слезно упросили перевести нас из этого жестокого «люкса» – куда угодно – хоть в подвал, хоть на чердак, в любой номер, выходивший во двор. Дали нам одноместный на троих. Матрац стащили на пол и улеглись на нем все трое. Однако очень скоро нас, не успевших уснуть «мертвым сном», как нам хотелось, достал какой-то грохот. Оказалось, что наш номер – над рестораном, где гудят мощные холодильники. А с пяти утра стали приезжать машины с продуктами. Шум, крики. Ужас…
Дождавшись утра, мы сбежали из этой комфортабельной гостиницы…
Куда? – Конечно, к Трифоновым. На наш звонок ответила Аграфена Васильевна:
– Хватит вам «дурью маяться» по гостиницам. Сейчас же приезжайте к нам. Я завтра уезжаю в деревню, на Оку, к сестре Ивана Яковлевича. Хотите – оставайтесь в Москве, в нашей квартире и живите, сколько вам надо. А хотите – поедем вместе на Оку. Приезжайте, решим, как вам лучше…
– О чем думать? – Едем с Вами.
Путь в Копаново, в деревню, где жила одинокая сестра Ивана Яковлевича – Матрена Яковлевна – не простой. Из Москвы до Рязани – электричкой. Из Рязани – каким-то ночным пригородным поездом до Шилова. Там пересаживаемся на теплоход и на нем по Оке – до места назначения. В общей сложности добирались полтора суток.