Мы с тобой одной крови
Шрифт:
Сашка одобрительно кивнул, решая, как начать разговор и стоит ли его вообще начинать? Ни хера Мишка знать о том сыщике не может, но и другого пути нет, решил хозяин и спросил:
– Тот мусор, что тебя чуть не прихватил, а ты его порезал и ушел, каков из себя был?
– Да я говорил, и чего тебе? – Захарченко напрягся, разговор поворачивался не в ту степь.
– Заходил один, интересовался, твое имя обронил, – Александр взял с мраморной полки соль, сыпанул в кастрюльку. – Куда, мол, пацан запропал? Мне с него должок получить требуется.
– Еще один хер моржовый выискался! – недовольно сказал Михаил, а нутром потеплел. Лев Иванович никак сюда заявиться
– А может, твой крестник, которого ты порезал?
– С каких дел? Он ни имени моего не знает, ни району, где я обитаю.
– Он левую руку неловко держал, потому я и подумал, – небрежно продолжал Александр. – Лет сорока, высокий, плечистый, шатенистый, виски седые, глаза голубые, одет фартово, речь культурная.
– Я с ним сшибся, рядом в темноте полсотни метров прошиндыбал! Чего я рассмотреть мог? – сказал как можно насмешливее Михаил, ощущая, как по вискам и между лопаток струится пот. Сашка описал полковника точно. «Ну зачем я мог срочно понадобиться Льву Ивановичу?» – нервничал Захарченко, не подозревая, что визит Гурова в данную квартиру не имел к нему, Михаилу, никакого отношения.
А Галей-младший наконец собрался с силами и задал главный вопрос:
– Очень он мне нужен, этот мент. Понимаешь, Мишка, заговорили мы о моей ноге, и мент сказал, что ихний госпиталь получил из Америки какой-то аппарат, облучающий человека. Говорит, чудеса творит. Может, попробовать? Американцы – сила, чего угодно придумать могут. Я тогда его слова мимо пропустил, ждал, чтобы убрался он скорее, а теперь жалею. Где теперь его найти, узнать точнее, где аппарат, кто там главный? Ты же знаешь, у братана деньги имеются.
– Да, жаль, лопухнулся ты. Ментов много – не разыщешь. В нашем участке наверняка его не знают. Раз он начальник, не пойдет он в районный околоток представляться. Я могу спросить у одного «авторитета», умный мужик, поймет: коли беда такая, можно и к менту, и к черту обратиться. Я спрошу, но ты не надейся особенно, главное – не трепись, люди неправильно понять могут.
– У меня нога больная, а не голова, – обиделся Александр. – Может, сегодня и спросишь, а то болит – сил нет.
– Если найду того человека, – неуверенно ответил Захарченко. Он прекрасно помнил телефон Гурова и очень хотел помочь другу.
Гуров узнал о разговоре от службы прослушивания, так что, когда позвонил Захарченко, полковник уже просчитывал варианты, но действительного положения вещей, конечно, определить не мог.
Записали разговоры в квартире Галея и контрразведчики, но для них, не знавших всей предыстории, болтовня пацанов не представилась заслуживающей внимания, потому как участковый регулярно наведывался в квартиру.
Разговор братьев Галеев между собой был записан непосредственно и на загородной вилле. Когда полковник Ильин приехал для решающей встречи с Галеем, то первым делом прослушал запись, но и опытный контрразведчик не нашел в записи ничего интересного.
Виктор Иванович Якушев, как простой смертный, прошел через таможню и пограничный контроль в международном аэропорту Шереметьево. Пожелай он, и с такими формальностями можно было справиться без труда, но у Якушева существовал принцип: пользоваться привилегиями лишь в тех случаях, когда без них обойтись невозможно. Это в какой-нибудь задрипанной буржуазной стране вроде Франции перед законом все равны, а в России к серьезным людям относятся серьезно и с должным уважением. И лишь пожелай Якушев, так его бы с низким поклоном
Рейс немного задерживался, и Якушев прошел в ресторан и взял пиво, что позволял себе крайне редко, так как боялся располнеть. Настроение у него было какое-то противоречивое. С одной стороны, вырваться из круговорота деловых забот было приятно, можно расслабиться и ни о чем не думать. С другой, ни о чем не думать практически невозможно.
Он читал, что в основе любого крупного состояния, возьми хоть Ротшильдов, хоть Морганов, лежит преступление. Почему он, Виктор Якушев, должен составить исключение? Вернуть Россию на подобающее ей место в мире могут лишь дисциплина, порядок и труд, в основе же, безусловно, должен лежать капитал. Очень красиво и значимо, только зачем людей убивать? И не надо себя оправдывать, что нынешние правители убили в сотни раз больше.
Якушев не получал удовольствия от пива, не ощущал его вкуса. Вырвавшись из потока дел, которые ежедневно захлестывали его, оставив в кабинетах телефоны, телетайпы и факсы, он оказался наедине с собой. Приглядевшись к себе, Якушев не содрогнулся, но остался крайне недоволен. Нанял киллера, приказал убить неугодного депутата Владлена Сивкова, избавляясь от опасного свидетеля, оплатил убийство бизнесмена Карасика, теперь отдал киллера спецслужбе. Они нащупали Галея и без меня, пытался оправдаться новоиспеченный магнат. Теперь киллер будет убивать не по моему указанию, вскоре его, конечно, тоже ликвидируют. Будь хотя бы перед собой честен, ты, организатор одного убийства, соучастник другого, готовящегося, еще не свершившегося, струсил и улетаешь из Москвы, бежишь. Ни следователь, ни суд тебе не грозит, можно не прятаться, но от себя самого никуда не денешься. От столь мрачных мыслей Якушев так расстроился, что потерял над собой всякий контроль и, отставив бокал с пивом, вытер губы ладонью. Поймав себя на таком плебейском жесте, Якушев расстроился еще больше, облегченно вздохнул, услышав, что объявлена посадка на его рейс, белоснежным платком вытер губы и, окончательно успокоившись, вышел из ресторана.
Гуров и Саша Галей сидели в убогой комнатушке бабки– знахарки, жившей неподалеку от дома Галеев, которая травами и заговорами безуспешно лечила ногу младшего. Идею встретиться именно здесь подсказал Гурову оперативник, ведущий за домом наблюдение, когда докладывал, что Александр ежедневно выходит на улицу и ковыляет в дом по соседству. Идея пришлась как нельзя кстати. Гуров как раз решал вопрос, каким образом, а главное – где встретиться с парнем.
Гуров смотрел на худое, нервное лицо Александра Галея, который, сидя в кресле, бесцельно ковырял заскорузлым ногтем свой костыль и не знал, что сказать больному, несчастному парню.
Саша рассказал о звонке Бориса, пытался доказать менту, что брат попал в какую-то историю, видимо, опасается за свою жизнь, иначе никогда бы не обратился за помощью в ментовку. Гуров дал парню выговориться, прекрасно понимая, кто схватил киллера, что держат его на конспиративной квартире, но где она расположена, полковник не имел понятия. Сыщик не знал также, что он может в создавшейся ситуации предпринять.
Судя по звонку Бориса Галея, он отказывается от предложения, ищет выход. Раз киллера сразу не ликвидировали, даже разрешают звонить – значит, хозяева надежды на «сотрудничество» не теряют, пытаются уговорить либо добиваются иного. Чего они добиваются?