Мы с тобой
Шрифт:
– Такой подход разительно отличается от прежнего. Раньше тебя ничто не могло отвлечь от работы, – заметила она, заинтригованная столь неожиданными изменениями. – Я хочу тебя поблагодарить за отличную идею, но мне все еще не понятно, что заставило тебя выбрать для посещения именно этот монастырь, когда в этих краях есть более популярные достопримечательности, которые мы не видели.
– На самом деле эту идею подкинула мне ты, когда мы летели сюда. Ты сказала, что больше не веришь в сказки. Именно по этой причине я и выбрал замок. Сказки имеют важное значение
– Мы взрослые люди.
– В детстве нам было не до сказок. Мы оба слишком рано повзрослели. – Эллиот пожал своими широкими плечами. – Поэтому для того, чтобы научиться быть хорошими родителями, нам нужно узнать больше о сказках. Итак, ты пристегнула Эли?
– Конечно.
– Хорошо. – Он постучал по перегородке, и машина тронулась. – В общем, я назвал наш план «Красавица и чудовище».
Похоже, они на самом деле едут в библиотеку.
Люси-Энн была одновременно удивлена и очарована. Раньше все его попытки добиться расположения женщины были банальными. Он водил их в лучшие рестораны и задаривал их дорогими подарками. В этот раз он действовал более тонко, и ей это нравилось.
– Значит, я буду красавицей, а ты чудовищем.
– Да. В детстве ты иногда называла меня чудовищем. Кроме того, я люблю книги, особенно исторические, а ты сможешь сделать фотографии для новых проектов.
– Ты действительно просто хочешь прогуляться по библиотеке? – спросила Люси-Энн.
Эллиот всегда был сорвиголовой, и она иногда забывала о его любви к книгам.
– Я играю роль чудовища, но я не пещерный человек. Я читаю книги и даже пользуюсь за столом салфеткой, – пошутил он, вскинув брови, напомнив ей прежнего озорного Эллиота.
Жаль, что им не тринадцать лет, и она не может ударить его кулаком в плечо.
– Ты прав. Мне не следовало удивляться.
– Давай отныне перестанем делать предположения насчет друг друга. Мы много лет были друзьями, но со временем даже люди, которых ты хорошо знаешь, меняются, взрослеют. Благодаря вам с Эли я готов сделать это сейчас.
Ей хотелось ему верить. Хотелось забыть прошлое, где люди, которые должны были о ней заботиться, ею пренебрегали. Наверное, в тысячный раз за последние одиннадцать месяцев она спросила себя, какой была бы его реакция, если бы она сразу сообщила ему о ребенке.
В глубине души она всегда знала, что он приехал бы за ней из чувства долга. Именно по этой причине она и скрыла от него существование Эли. Мысль о том, что она хотела от Эллиота большего, пугала ее.
– Хорошо, – сказала она. – Я готова провести этот день в библиотеке.
Везя коляску с сыном, Эллиот с удовольствием наблюдал за тем, как Люси-Энн увлеченно фотографирует фрески и старинные книги. Ему следовало привезти ее сюда раньше. В библиотеке было мало народу, и его никто не узнал. Со стороны они выглядели как обычные туристы.
Почему он никогда раньше не водил ее в такие места, как это? Он убедил себя в том, что хорошо о ней заботился, поскольку дал ей работу и всюду брал ее с собой. Все же этого было недостаточно.
Итак, ему многое предстоит исправить. Он будет лезть из кожи вон, чтобы сделать Люси-Энн счастливой.
Поставив коляску у мраморного ангела, Эллиот сказал Люси-Энн:
– Ты что-то притихла. Может, принести тебе чего-нибудь?
Перестав фотографировать, она бросила на него взгляд через плечо:
– Все в порядке. Спасибо. Я наслаждаюсь тишиной. Фрески и книги хороши.
У него возникло ощущение, что она постоянно фотографирует не из удовольствия, а для того, чтобы не смотреть на него.
– Если тебе хорошо, почему ты напряжена?
Опустив фотоаппарат, она осторожно посмотрела на Эллиота:
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Люси-Энн, это я, Эллиот. Мы не можем сделать вид, будто нам пятнадцать лет и мы отлично понимаем друг друга.
Закусив губу, она немного подумала, после чего выпалила:
– Я благодарна тебе за то, что ты для нас делаешь, но я опасаюсь твоей возможной реакции.
Эллиот провел рукой по своим коротко подстриженным волосам.
– Мы прояснили этот вопрос по дороге сюда. Завтра на трассе со мной ничего не случится.
Мимо них прошла пожилая пара с планом музея. Немного помедлив, Люси-Энн убрала фотоаппарат и сказала:
– Я говорю о вспышке гнева. Должно быть, ты очень зол на меня за то, что я не сказала тебе об Эли раньше. Я признаю, что была не права. Что мне следовало активнее тебя искать, когда ты исчез. Я просто жду, когда ты выплеснешь на меня свой гнев.
Господи, неужели она и вправду думает, что он может на нее наброситься? Он никогда не будет таким, как его отец. У него нет проблем с самоконтролем. Своим негативным чувствам он дает выход только во время гонок.
Наверное, он все же не так сосредоточен, как утверждает, иначе бы понял, что Люси-Энн не может быть в нем полностью уверена. Как она вообще может быть в чем-то уверена, когда в ее жизни с раннего детства отсутствовала стабильность? Когда ее мать меняла бойфрендов и мужей, как перчатки, а ей не уделяла должного внимания? Возможно, именно поэтому Люси-Энн всегда защищала своих друзей. Она хотела быть нужной.
Он указал ей на банкетку, и они сели на нее.
– В детстве ты всегда брала на себя мою вину. Так было, когда я разбил аквариум и принес в школу змею.
Она грустно улыбнулась:
– И когда ты отрезал косу Шерилин. Это было жестоко.
– Она обидела тебя и заслужила это. Но тебе не следовало брать мою вину на себя. После этого ты целую неделю убирала класс.
– Я всегда с радостью задерживалась в школе после уроков. К тому же моя мать не наказала меня. Она просто посмеялась и велела мне извиниться перед Шерилин. – Она уставилась на свои руки, сложенные на коленях. – Твой отец точно не смеялся бы, если бы ему позвонили из школы.