Мы те, которых нет
Шрифт:
Синие ленты немного утихомирились. Зато, как тараканы из щелей полезли сектанты и мракобесы. Вандализму подверглись христианские церкви во Владимире и Пскове, похабными надписями были осквернены уникальные старинные фрески. В Новгородской области взорвана часовня.
Сектанты пообещали массовые самосожжения в преддверии конца света и организовали в ряде городов коллективные молебны о свержении антихристовой власти.
Суд Московской области запретил деятельность секты «Свидетели Второго Пришествия», открыто призывающую к борьбе с «кремлевскими бесами» и поджогам государственных
Высшей точкой всего этого безобразия было совершение за сутки серии терактов. В Москве расстрелян вместе с охранниками около своего дома вице-президент Внешторбанка, бывший генерал СВР. В Питере в зале кинотеатра «Победа» взорвалось упакованное в спортивную сумку взрывное устройство, забрав две жизни. В центре Москвы в восемь часов вечера из пистолета расстреляны два офицера МВД России.
На всех местах происшествий нашлись визитные карточки «Альянса действия».
В кабинете на Волгоградке собралось совещание руководства «НК». Место Юрасина пустовало и невольно притягивало взгляды, напоминая присутствующим о том, как погиб боевой товарищ.
– Вчерашняя сводка – все в курсе? – осведомился генерал Панасенко.
– Похоже на Варфоломеевскую ночь, – произнес Гаврилов.
– Настоящая война, – кивнул Куратор.
Зазвучал звонок внутреннего телефона.
– Пусть проходит, – сказал генерал.
В кабинет вошел невзрачный, лет под пятьдесят, с жиденькими волосами, в очках, с папкой под мышкой типичный человек… Его манера держаться была свойственна для топтунов – в службе наружного наблюдения люди утрачивают приметы и свойства, учась перевоплощаться в кого угодно. Он поздоровался и остановился посредине кабинета.
– Полковник Протас Николай Николаевич, – представил вошедшего генерал Панасенко. – Новый руководитель сектора «С».
– Не думаю, что смогу заменить генерала Юрасина, – произнес Протас сухо. – Но сделаю все от меня зависящее, чтобы дело, которое он начинал, не пострадало.
– Если не секрет, в каком полку служили? – спросил Гаврилов.
– Начинал в службе наружного наблюдения. Пять лет в военной контрразведке в Группе советских войск в Германии. Год – в защите конституционного строя. Потом во внедрении, антитерроре. Последнее время отвечал в антитеррористической службе за взаимодействие с подразделением генерала Юрасина.
– Понятно, – кисло произнес Куратор.
Он был озадачен. Не думал, что им сунут человека со стороны, даже имевшего отношение к работе «НК». Кто мог его сюда толкнуть, притом сразу руководителем сектора? Генерал Панасенко? Вряд ли – судя по его виду, он не слишком рад пополнению, хотя и неприятия не высказывает. Такие кадровые решения может принять только Директор ФСБ. Наверное, деятельность «НК» начала вызывать много вопросов у руководства. Трудно терпеть такую структуру. Пока были результаты и удавалось пресекать террористические угрозы – с ней мирились. Теперь она дала слабину, и сюда начнут подсовывать надзирателей
Это очень плохо. При всех последних неудачах «НК» все равно остается наиболее эффективным механизмом противостояния террористической угрозе.
– Учитывая нашу оперативную бесполезность, а также теоретическую беспомощность, нашлись умные люди, предложившие программу выхода из кризиса. – Генерал протянул всем присутствующим распечатки с документом, заверенным двумя нулями секретности.
Куратор пробежал глазами текст. Много чего там было мудрого. И предложения арестовать всех оппозиционеров. И разворачивание сети фильтрационных лагерей. И введение комендантского часа. И прекращение деятельности большинства партий.
– Ну что? – Генерал обвел глазами присутствующих.
– Дурдом, – отодвинул от себя бумаги Гаврилов.
– Шизофреников в нашем ведомстве всегда богато было, – поддержал его Куратор.
Он вспомнил генерала, под руководством которого пришлось работать. Тот закрывался в кабинете, вырезал из журналов иллюстрации, вставлял в рамки и дарил отличившимся сотрудникам. Потом решил пойти на вышестоящую должность, попал на медкомиссию, и первый психиатр выдал ему диагноз – вялотекущая шизофрения. Сейчас госпитализирован, агрессивен, очень толково рассказывает про «инопланетно-масонские заговоры» с целью свержения государственного строя. Врачи его любят, поскольку у него какая-то редкая симптоматика, и на нем защитили не одну диссертацию.
А вспомнить другого сурового генерала, которого Андропов послал в МВД, чтобы тот прикончил это ведомство. Времена другие были, а диагноз тот же – шизофрения.
Похоже, руководитель Управления, подписавший этот документ, стремился попасть в эту теплую компанию.
– Вкупе с экономическими провалами из-за вступления в ВТО это бессистемное закручивание гаек в течение месяца-двух приведет к взрыву, который при нынешней степени деморализации органов правопорядка нам не погасить, – оценил документ Гаврилов.
– Согласен, – кивнул Куратор. – Драконовские меры имеют смысл, только когда являются частью более широкого комплекса спланированных мероприятий. Тогда с их помощью можно решить некоторые тактические задачи, да и то ненадолго. Этот план – путь в пропасть.
– И он будет принят, если мы не достигнем успеха, – объявил Панасенко.
– Все-таки что-то мы делаем, – сказал Гаврилов. – По информации моих агентов, в Питере задержана группа из трех взрывников. В Самаре…
– Все это шушера, – прервал его Панасенко. – Они подмазываются к «Альянсу». Эта нить никуда не идет.
– Если «Альянс» существует, – подал голос новый руководитель сектора «С». – Если это все не какая-то хитроумная игра.
– Какая игра? – возмутился Куратор. – Доигрались уже – сотни трупов. И это только начало.
– Кстати, а у вас есть какие-нибудь подвижки, Александр Аверьянович? – впился в него глазами генерал.
– Пока не готов доложить.
– А вы не злоупотребляете нашим долготерпением?
– Я не могу сейчас выдать результат. Но скоро он будет, – жестко произнес Куратор.