Мы те, которых нет
Шрифт:
– Будем.
– Предлагаю согласиться на встречу с ним. Послужите наживкой. Зато мы возьмем его. Он придет не один, но мы справимся, Александр Аверьянович.
– Не время еще, Сережа. Нужно подтвердить информацию. И получить санкцию. Это не пешку с доски смахнуть. Это руководитель сектора «А».
– Чья санкция? Вы же прервали все контакты с Конторой.
– Ты далеко не все знаешь… Откладываем.
– Надолго?
– Не от меня зависит…
– Понял… И еще – есть у меня задумка. Прошу санкции.
Я
– Здоров ли ты, сынок?
– Пока размягчением коры и древесины головного мозга не страдаю.
– Ты что предлагаешь?
– Зато будет результат.
– А если не будет?
– Тогда вы меня не найдете. Нечего будет хоронить.
Куратор задумался. Произнес угрюмо:
– Сумасшедшим везде у нас дорога.
– Дуракам везде у нас почет.
– Вот именно… Действуй.
*
Прибор стоил бешеных денег. В массивную золотую брошку были встроены микрофон и видеокамера. Я повесил это техническое чудо Зене на грудь. Не выдержал и провел пальцами по девичьей коже. Зена порывисто вздохнула. Я поцеловал ее в губы и произнес:
– Ну, дорогая, с Богом.
Она вышла из машины за круглым зданием метро «Алексеевская». Преодолев площадь перед метро, нырнула в переход. На той стороне длинный дом с магазином «Детский мир» и кафе «Шоколадница», где запланирована встреча.
Я приземлился на другой стороне проспекта Мира, выбрал столик в кафе «Япошка». Зену отсюда не рассмотреть, в окно видны только толпы прохожих, стада машин, несущихся по многорядному шоссе, и троллейбусная остановка.
Я вставил в уши наушники, воткнул провод в гнездо айпада, на который будет сбрасываться картинка и звук.
Сделав заказ – зеленый чай и экзотические вареники с шоколадом, я положил айпад перед собой. Вышел на сайт коммерческой информации. И начал усиленно делать вид, что работаю. Такие, как я, с айпадами и ноутами, деловые, оккупировали половину столиков. Посетители вели какие-то коммерческие переговоры, слышались обрывки фраз – какие бумаги подготовить, где что купить и за сколько продать, как оформить договор. Тараканья суета большого делового города.
Я лениво прислушивался к шуму в наушниках. Слышимость отличная. Вот Зена заказывает «Мохито». С негодованием отвергает попытку официанта накормить ее пирожными:
– Хочешь, чтобы я коровой стала?! Мохито. И все!
Капали секунды, отливаясь в минуты. И постепенно время вышло. Клиент на встречу не торопился.
Вот досада! Что-то не срослось. Я неправильно рассчитал? Все может быть. Хотя не мог противник проигнорировать представившуюся возможность.
Пятнадцать минут прошло после назначенного времени. Зена начала нервничать. Забарабанила наманикюренными ногтями по столу. А вот это зря. Никогда нельзя демонстрировать свои нервы.
Скрипнул стул. Зена привстала, но села обратно.
Зена на нервной почве заказала мороженое, забыв о фигуре. Я включил видеокамеру, и на айпаде появилось изображение. Видно, как девушка терзает шарик мороженого.
– Привет, – послышался голос.
Вот и он. Да, парень – смерть женщинам. Метр девяносто, широкие плечи, открытое русское лицо. Красавчик. Обычно террористы – это закомплексованные прыщавые дегенераты, или угрюмые маньяки, или откровенно криминальные типы. А этот паренек будто сошел с рекламного плаката дезодоранта «Нивея».
Глуцкер Григорий – кличку Политик ему дали за словесное недержание. Умеет влиять на людей. В базах данных числится экстремистом, специализирующимся на разжигании розни, а не на силовых действиях.
Он чмокнул Зену в щеку. Судя по ее томному вздоху, она растаяла от прикосновения. И гневная тирада по поводу козлов, у которых нет часов, застряла в ее горле.
– Не представляешь, как я рад тебя видеть, душа моя.
– Что тебе мешало? – голос Зены дрогнул. Видимо, когда-то ее нешуточно штормило от этого человека.
– Ты сама знаешь. Мы не принадлежим себе.
– Лучшая отговорка для самца, который решил дать деру.
– Ты о чем? Для нас главное – это борьба. Мы для нее родились. Для нее живем. – В его голосе звучали нотки искренности. Интересно, он настоящий шизофреник или артист-пропагандист?
– И из-за нее сдохнем, – с чувством произнесла Зена.
– Ты сердишься?
– Сержусь? Я в шоке! Меня чуть не убили!
– Объясни, что произошло.
– В том драном ресторане, «Зенит», кажется. Помнишь, стреляли. Я была там.
– Да ты чего, – цокнул языком Политик, но получилось неискренне – явно он уже знает расклад.
– Нашу ячейку уничтожили. Остались только я и Чак.
– Чак? Тот самый?..
– Тот.
– Как ты спелась с этим героем-единоличником?
– Спелась. Я со всеми могу спеться. – Зена сексуально изогнулась.
– Все-таки не думаю, что такой человек клюнул на твои, несомненно, выдающиеся прелести.
– Афон с ним сговорился.
– Кто?
– Наш лидер. Афон.
– Чак… Так это его морду по телевизору показывают?
– Значит, ты все-таки в курсе?
– Вся Россия в курсе.
– А чего тогда незнайку строишь, дурак!
– Успокойся, душа моя.
– Неустановленный террорист и есть Чак. А я – неустановленная террористка.
– Отлично… Что от меня надо?
– Ты же в деле, Политик. Я знаю. За нами охотятся фашисты. У нас нет ни с кем связи. Нам нужна помощь.
– Трудности твои мне понятны. Но я ничего не решаю.
– А я и не прошу тебя решать. Шепни только, кому надо, что у соратников беда. Я не хочу гнить в тюрьме. Я не хочу быть продырявлена пулями гестаповцев. Я хочу жить!