Мы те, кто мы есть
Шрифт:
дюйме от её.
– Поговори со мной.
«Я хочу этого. Или нет. Я не должна».
– Я не хочу... решать. - Она чувствовала себя неправильной. Грязной. Желание
иметь секс было...
Его глаза прищурились, и затем он схватил её за волосы, удерживая голову
неподвижно, когда накинулся на её губы. Не с жестокостью, не так как... они. Они.
Работорговцы. Словно
Неприятный щипок за бедро заставил её дернуться.
– Оставайся со мной, девочка, - его рычащий голос был похож на наждачную
бумагу, стирающую прочь все ужасы, пробираясь глубже, туда, где она всё ещё что-то
чувствовала. – Скажи мое имя.
Его беспристрастное выражение лица вызвало дрожь в её животе, совершенно
никак не связанную со страхом.
– Сэм.
– Ещё раз.
Его левая рука вокруг её талии напряглась, когда он прижал свою вторую руку к
её груди. Обхватывая, массируя, потягивая. Его проницательный взгляд задержался на
её лице, и его пальцы сжались на её соске. И ущипнули...
Когда давление начало переходить в боль, поток ощущений волной вспышки и
жара устремился прямо в её центр.
– Сэм.
Его губы изогнулись в безжалостной улыбке.
– Хорошо, что ты отвечаешь на команды.
Его рука переместилась к другой её груди, не нежно, но требовательно. И при
этом... осторожно. Ни в каком сравнении с безжалостной жестокостью Надзирателя...
– Оу!
Её бедро жгло в том месте, где он её неприятно ущипнул.
– Когда я захочу, чтобы ты думала, то скажу тебе об этом.
И как такое высокомерное замечание могло заставить что-то перевернуться в её
животе? Он снова захватил её губы, и в то же время она почувствовала, как он
распускает шнуровку её ночнушки, спуская её на талию, ощущая нежное скольжение
прохладного шелка. Его рука вернулась к её обнаженным грудям. Мозолистое,
грубое… теплое касание пальцев.
– С нетерпением жду момента, когда смогу опробовать на них зажимы, -
прошептал он ей на ухо, потягивая и сжимая.
– Они будут болеть вот так.
47
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Его ногти стали врезаться в мягкую плоть до тех пор, пока она не ахнула от
обжигающей боли. Он укусил её плечо, добавляя еще ощущение боли к тому, что уже
атаковало ее тело.
Это было слишком. Один из покупателей… Когда они все… Руки и агония, и...
Она начала неистово отбиваться, резко глотая воздух.
Он отпустил её немедленно. Но прежде чем она смогла сбежать, Сэм
за плечи и мягко встряхнул.
– Посмотри на меня, девочка.
Это рычание - оно преследовало её во снах и прогоняло прочь кошмары. Её глаза
резко распахнулись и встретили голубой огонь, горевший в его взгляде.
– Сэм.
– Именно.
Она дрожала настолько сильно, что кровать под ней практически тряслась. Он
обхватил её, успокаивая своей твердостью, его спокойный взгляд давал ей чувство
безопасности.
Её сердцебиение замедлилось.
– Прости.
Морщинки вокруг его глаз углубились.
– Ты можешь контролировать своё тело в той степени, насколько это возможно.
Глупо винить кого-либо за любую физическую реакцию.
И не важно, насколько грубой была его речь, Сэм был очень далёк от глупости.
Но вот она чувствовала себя глупо.
– Почему тогда было легче? На аукционе?
Удерживая её за плечо одной рукой, он пробежался пальцами по её волосам и
слегка потянул за них.
– Было больше чем одна причина. В комнате, полной отморозков, Ким послала
меня к тебе. Верно?
Она вспомнила чувство облегчения, которое охватило её, когда Ким кивнула,
одобряя Сэма. Тогда она решила, что Ким знает что-то, что неизвестно ей.
– И ты не воспринимал меня как рабыню.
Это открытие ошеломило. Он видел человека, а не животное. Проверив её оковы,
он заглянул в её глаза.
– Ты всё еще со мной, Линда?
Он даже использовал её имя.
– Ты доверяла мне, неважно насколько сильно, - продолжил он, играя с её
волосами.
– Но ты была напугана, а затем я причинил тебе боль.
– Я не понимаю.
– Инстинкт «борись-или-беги» помогает собраться с силами. То же самое и с
болью. То есть ты чувствовала себя более чем нормально. А после того как я высек
тебя, ты была перегружена эндорфинами и находилась в сабспейсе. И это помогло
отключить голову, - он обхватил её лицо ладонями. - Малышка, как только ты
доверилась мне, то стала персиком, готовым, чтобы его сорвали, и ты ничего не могла
бы поделать с этим.
– Ох.
– Это объясняло многое.
– Но мне всё равно не стоило...
Она всё еще чувствовала себя виноватой из-за оргазма. Чувствовала себя грязной.
– Ты плачешь, когда чистишь лук?
– Что?
Какого черта?
– Да.
48
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Так твои нервы реагируют на химическую реакцию. Если ты прикажешь себе не