Мы убиваем за Игниум
Шрифт:
— Огонь по готовности! — рявкнул командир. — Славься, Ограния!
— За Яна Варгу! — тоненьким голоском проорал парнишка-гранатомётчик, распахнул окно и навёл трубу на самый последний танк.
Граната с шипением ударилась в крышу корпуса. Танк качнулся, из пробитой дырки полетели искры, но больше ничего не произошло. И всё же танк остановился и теперь тем, кто находился впереди, не вернуться.
Из окон полетели новые снаряды. Один танк взорвался, отчего вокруг завоняло тухлым яйцом. Значит, рванул игниум в топливном
— Отходим! — крикнул командир.
Я ушёл чуть раньше и уже спустился. Снаружи раздавались взрывы, настолько мощные, что дом шатало. Василий Радич распах передо мной дверь подвала.
Этого враг точно не знал. Каждое здание в Мардаграде было связано с другим сетью тоннелей. Их построили в самом конце прошлой войны, и нам оставалось их только восстановить. Я шёл по узкому проходу, иногда останавливаясь, чтобы пропустить очередной взвод солдат.
Сверху насыпалась земля мне за шиворот, я выругался. Младший Радич вёл меня вперёд, он отлично знал эти туннели.
Мы вышли наружу, в лицо задул ледяной ветер. Мы за городом. В центре видны густые столбы чёрного дыма от горящих танков и зданий. Враг, похоже, бросил в город остальные силы, пехоту и прочих. Мы к этому готовились, теперь наступала вторая фаза операции.
— Быстрее! — навстречу мне вышел генерал Соколов. — Ждём только тебя.
— Понял! — ответил я.
Теперь начиналась работа для меня самого. Впереди, у того здания, в старинном глубоком укрытии спрятан очень большой сюрприз для врага. Правда, до этого придётся идти через продуваемый всеми ветрами пустырь.
— Господин генерал, — ко мне бежал кто-то из моего нового экипажа. — Всё готово! Мы…
Парень сделал несколько шагов, но вдруг остановился и сильно качнулся. Изо рта потекла кровь и он упал.
А Василий Радич, который ещё несмотря на возраст был моим телохранителем, грубо пихнул меня в спину, и я рухнул в снег.
— Снайперы! — кто-то орал, показывая на лес за городом.
— Не поднимайте голову, — попросил младший Радич, доставая револьвер.
До леса на востоке больше километра, но оттуда уже стреляют. А ветер доносил уродливые звуки волынок.
Ненавижу волынки.
— Нарландские штурмовики! — сказал мне Соколов, упавший в снег рядом.
Я и сам это знал, дом Сантек, правящий Нарландией, обожал музыкальные инструменты с чудовищным звуком.
Из леса вышла первая волна нападающих, они шли в атаку прямо на лыжах. Ну не прямо на них, конечно. Когда надо было, они сбрасывали лыжи и падали в снег, чтобы открыть огонь из своих неестественно мощных и точных винтовок.
С нашей стороны зарокотал пулемёт. Стрелки Соколова вели огонь по лыжникам.
— Сто фламменов тому, кто прикончит долбанного волынщика! — заорал генерал. — И ещё сто тому, кто запихает
Мы всё ещё под плотным огнём. Но этот план обсуждался долго, и мы предусмотрели даже такой вариант.
Морозная земля затряслась. Цепь наступающих лыжников скрылась в огне и дыму, а с севера показался массивный силуэт боевой ригги-исполина.
Ищейка — это единственная ригга, у которой четыре ноги, а не две. Вся морда и грудь были утыканы пушками, из которых стреляли на полном ходу, не заботясь о точности. Огромный шагоход сносил вековые деревья без малейшей задержки, во все стороны летели ветки, куски стволов и комья вывернутой мёрзлой земли.
Ригга неслась неестественно быстро. Атака захлебнулась, лыжники отходили во все стороны, но впереди их ждали пулемёты, а сзади… Ищейка начала палить из всех огнемётов по лесу, а огнемётов было слишком много. Волынка заткнулась.
Я поднялся и отряхнул шинель. Пора продолжать работу. В нос бил запах гари из пылающего леса, а Ищейка веселилась. Из пулемётов, смонтированных на носу, куда-то вниз били трассирующие снаряды.
Но идти осталось недалеко. Здесь, на окраине города, меня дожидалась моя собственная ригга. Эта машина была намного сложнее, чем всё то, чем я управлял раньше.
Это как сравнить заточку из ложки и сделанную мастером-кузнецом саблю для какого-нибудь благородного офицера. Или сравнить самопал из водопроводной трубы с дорогущей снайперской винтовкой, которая выплёвывает пули с помощью игниумового элемента.
То, чем я буду управлять сейчас, намного лучше всего, чем я управлял раньше. В этом старинном укрытии находилась моя собственная ригга-исполин.
Тот самый Ужас Глубин. И теперь настало время показать в бою, чему я научился за полгода.
Глава 2
Когда я впервые увидел два этих исполина, то мне казалось, что мой Ужас Глубин и Плакальщик, который управлял Ян, похожи, как братья. Но это только на первый взгляд, и то, если бы один брат был гимнастом, а второй цирковым силачом. Со временем я понял, как они отличаются.
Плакальщик при его габаритах был достаточно изящным. С множеством подвижных частей и даже с работающими пальцами, этот шагоход больше использовался для артиллерийских ударов с огромных дистанций.
А Ужас Глубин подходил для штурма чего угодно. Его грубые ноги, цилиндрические, как сигары, были очень толстыми даже без учёта мощной брони, покрытой множеством отметин от попаданий за почти тысячу лет службы. Были даже глубокие воронки от игниумовых копий. Такая же округлая броня на корпусе и руках не уступала ногам, а кабина была утоплена в грудь.
Броня покрывала риггу со всех сторон, уязвимых мест не было даже со стороны. Ещё она казалась монолитной, но вблизи видны щели броне-панелей. Во время стрельбы они открывались, потом можно было закрыть.