Мы убиваем за Игниум
Шрифт:
Инструкция на древней, почти истлевшей бумаге, говорила, что ригга могла погружаться в воду аж на 100 метров для добычи игниума на дне, но главный механик, который занимался шагоходом всю свою жизнь, очень не рекомендовал мне проверять.
По его словам, в последний раз ещё лет триста назад ригга провалилась под лёд озера, затонула и её ремонтировали аж три поколения механиков. Корпус и конечности выдержал, в отличие от двигателей и экипажа.
Но пересекать реки было можно, а гулять по дну я не собирался. Ригга находилась в старинном глубоком карьере, где когда-то добывали
— Забираемся? — спросил Василий Радич.
Я кивнул. Мне открыли десантный люк, и я полез через узкую шахту вверх по лестнице. Василий, мой водитель, помощник, охранник и шпион, а по совместительству ещё и наводчик ракет, забирался следом. Хорошо, что он не такой болтливый, как его папаша.
В каждом отсеке (который по инструкции мог герметично закрываться) сидело несколько вооружённых автоматами десантников, которые смотрели на меня мрачными глазами. Отсюда можно было лезть в кабину через другую шахту, но я выбрался в двигательном отделении.
Механики в толстых жаропрочных костюмах, закрывающими их с головы до пяток, ковырялись в двигателях, а их тут было целых семь: четыре для ходовой, по два на каждую ногу, по одному для орудийных платформ-рук, и один для винта в задней части, который уже давно не использовался, а сам движок использовался только для питания отдельного генератора.
— Чё здесь надо? — заревел на меня главный механик. — Нечего тебе тут делать! А если бы мы движки включили? Иди отсюда!
Машинное отделение — владения механиков, так что да, они орут на любого, кто приходит к ним без спроса. Но в бою будут слушаться беспрекословно.
— Запуск через три минуты, — объявил я и полез наверх, пока никто не кинул в меня чем-нибудь тяжёлым.
Кабина была очень просторной, тут спокойно поместился бы десяток человек. Но сейчас их было, включая меня, пятеро: радист Сергей, канонир и наводчик Анджей, помощник пилота Василий Радич (он ещё стреляет из малых ракетных блоков) и один из механиков (они всегда разные я их ещё не запомнил). Место второго пилота пустует.
Удобно, от меня требуется всего-то управлять риггой, наблюдать за боем и стрелять из пушек, а всю нудную работу будут делать эти парни.
— Все готовы? — спросил я, усаживаясь в кресло главного пилота.
— Да, генерал, — ответил за всех Анджей, канонир.
Кресло пилота находилось в передней части кабины. Это было не просто кожаное сидение, приделанное к полу, чтобы не оторвалось. Это полноценная часть пульта управления, которая позволяла мне вести риггу, не отрывая задницу даже для того, чтобы дотянуться до какого-нибудь рычажка.
Здесь наконец-то тепло, я скинул шинель и фуражку и надел на голову широкие наушники. На шею прицепил плотный ошейник микрофона, давящий на гортань и берущий звук прямо с голосовых связок. Как же мне не хватало такой штуки раньше. Удобно, не придётся орать, чтобы меня услышали.
— Начать подготовку к запуску!
Поручни кресла подвижные, закреплённые за спинкой, к ним приделаны прицельные механические устройства, куда можно просунуть руки и управлять оружием простым движением. Когда начнётся бой, орудийные платформы шагохода будут подчиняться моим движениям. Намного лучше и быстрее, чем выкручивать рычаги, как на обычных риггах. А в шагоходе Яна вообще есть механическая перчатка, считывающая движения пальцев!
Общей педали синхропривода нет, он никогда не отключается, а вместо неё несколько других, отвечающих за движение ригги и повороты. На пульте передо мной куча кнопок и тумблеров, но самые важные дублируются на поручнях, я могу достать их пальцами, а за остальными следит команда.
Если что-нибудь случится и экипаж погибнет, то даже один человек сможет отвести риггу в безопасное место. И даже сможет вести бой.
Но сегодня так грустно не будет.
— Сергей, что наверху? — спросил я у радиста.
— Замечены вражеские шагоходы, — доложил тот. — Ведут обстрел города.
Это плохо, мы думали, что они не появятся ещё неделю или две, пока не спадут холода. Жаль, значит южане подготовились и к такой стуже. Вряд ли они доработали все ригги, это же надо менять всю топливную систему, но всё равно это неприятный сюрприз для первых боёв.
— Запуск через десять секунд, — объявил я. — Сергей, переключи меня на главный канал.
Этот шифрованный канал только для меня, Яна и генералов, он не будет забит кучей сообщений и воплей. Пока на нём тишина, значит, ничего не поменялось, и мне пора выходить.
— Запуск! — крикнул я и нажал кнопку на пульте.
Перед моим лицо с лязгом опустился перископ с настолько широким углом обзора, что я в нём мог видеть всё даже по бокам. А ещё там было увеличение, о чём в обычных риггах можно было только мечтать.
Лампочки на пульте заморгали зелёным. Рокот двигателей и вибрацию я почти не слышал из-за наушников, но уже понятно, что ригга завелась. Я прижал микрофон сильнее к горлу и сказал на командой волне:
— Ужас Глубин готов! Начинаю стадию два.
Это значит, я должен занять позицию и вывести из строя запертые в городе танки. Чем меньше врага дойдёт до второй линии обороны, тем лучше, особенно если мы не потеряем ничего.
— Отставить, Ужас Глубин, — ответил мне маршал Климова. — У них вторая волна атаки. Готовимся к обороне! Пехотные части покидают город!
Карьер, где мы спрятали исполина, воронкой уходил вниз, но спуск достаточно пологий, мы без проблем спустили туда шагоход и надеялись, что также легко выберемся наружу.
— Засекли двадцать шагоходов! — кричал генерал Соколов, командующий первой линией обороны.
— Вряд ли они переоборудовали все свои шагоходы, — заметил какой-то другой генералы. — Скорее всего, это всё, что у них есть на зиму.
— Ищейка, оставайся на месте! — приказал Климов. — Держим оборону. Чем больше их тут останется, тем легче нам будет оборонять… Ищейка, ну-ка назад, кому говорят! Валентин, назад!