Мы ударим первыми
Шрифт:
– А я куда, командир? – поинтересовался Вадик.
– Ах, сударь! – Талеев расслабился и позволил себе совсем другой тон. – Недавно ваш друг под большим секретом раскрыл мне доселе неизвестную новую ипостась вашей многоликой души. – Вадим сначала удивился, потом погрозил Анатолию кулаком. – Это оказалась неистребимая страсть к поискам в каждом деле романтического женского следа. С вашим безупречным знанием французского языка вы называете это «шерше ля фам».
Гюльчатай прыснула в кулак.
– Говорят, – продолжал серьезно Гера, – почему-то особенно удается это вам в заполярных районах: Мурманск, Шпицберген...
– Патрон! Ну где же справедливость? – Теперь «обиделся» Толя. – Как кулаками махать и под пули бандитов лезть, так я, ты или даже Галочка, а как, пардон, к бабе в постель – несравненный Вадик, да?!
Теперь Вадим просто задохнулся от возмущения:
– И это чудовище я считал своим другом?! Грязный инсинуатор! Какая постель? Я для этого слишком чист, юн и свеж! Я потомственный романтик в четвертом поколении от Александра Грина.
Алексеева откровенно хохотала, откинувшись на мягкий валик дивана. Анатолий, продолжая игру, внимательно оглядывал друга с головы до ног и с сомнением покачивал головой.
– А что ж ты столько лет в девушек на арене ножичками кидал? У меня бы рука просто не поднялась.
– Троглодит! Это – искусство! А тебе бы только из пистоли да промежду глаз.
В разговор вмешался Талеев:
– Каждому свое, как писали на некоторых воротах. А задание у тебя, Вадик, самое сложное. Очень уж не похожа на овечку эта Тамара. Сразу не высовывайся, проследи со стороны ее распорядок дня на заводе, контакты, телефоны, включая мобильник. Поговори с окружением. Короче, на месте определишься, и «легенду» придумаешь. А всем хочу напомнить, что никогда не надо забывать нашего главного фигуранта – Азера. Он стоит за всеми событиями.
– И хорошо стои€т! Так, что ни малейшим образом не попал в поле нашего зрения.
– Да, ты прав, Толя. Хотя я постоянно пытаюсь вычислить места его возможного проявления. Ну, не бесплотный же он дух! И пока останавливаюсь на двух моментах. Во-первых, он где-то должен жить. Вряд ли это съемная квартира Мизиной – риск велик. Скорее всего по подложным документам сам снимает какое-нибудь неброское жилье. Тут могут помочь рейды участковых, но надежды на них мало, учитывая, кто Азера послал и какие документы для него могли изготовить. Ну и наверняка грим. Не сунется без него Сиятов на улицу. Во-вторых, он просто обязан находиться на заводе. Оружие для теракта доставлено туда, а передоверить его подготовку кому-либо из подручных он не может. Неважно, снайперская ли это винтовка, гранатомет или взрывное устройство. Другое дело – непосредственное применение. Но и тогда он обязательно будет рядом. Мне кажется нереальным, что Азер попадает на завод, устроившись сюда на работу; опять же, риск. Значит, нелегально. Я завтра поговорю со службой охраны, проконсультируюсь в ФСБ, какие попытки уже имели место в прошлом, где слабые места. Будем искать... О! Сколько времени-то уже. Пора отдыхать. Мне еще Куратору надо доложить об итогах дня. Давайте-ка по номерам. До завтра. Точнее, уже до сегодня.
Начинался третий день... Из четырех.
ГЛАВА 5
Утром
Зато в номере негромко бормотал атавизм сегодняшнего дня, который уже невозможно было встретить ни в одной московской гостинице. По-научному он назывался радиофицированная точка, по-народному – брехунок. Местное радио, настроенное чаще всего на единственную региональную волну. Как апофеоз своего технического развития, оно могло ловить еще какую-нибудь новостную московскую программу и музыкальный канал ближайшего областного центра. Перенастройке такое «ухо в Большой мир» не подлежало, с волны на волну переключалось редко, поэтому постояльцам приходилось довольствоваться сводками с близлежащих полей, короткими репортажами с местных строек капитализма, ненавязчивой рекламой и симбиозом «Радио шансон» и «Ретро ФМ» в пропорциях, определяемых музыкальными пристрастиями местного музыкального редактора.
Талеев, закончив утренние процедуры, стоял у окна и размышлял, стоит ли перекусить чего-нибудь в гостиничном буфете или сразу вызвать машину, чтобы ехать по делам, а потом по дороге заглянуть в какое-нибудь приличное кафе. Он склонялся к первому, потому что боялся ошибиться, выбирая наугад что-нибудь приличное из того, что может попасться на пути в Первомайский.
В первые секунды Гера даже не понял, что отвлекло его от выбора решения. Потом сообразил: радио. Ритмичный шлягер 70-х годов сменился на тревожно-сочувствующий, но вместе с тем бодро-оптимистичный голос диктора областного центра: «...к сожалению, не удалось. Однако пожарные сумели предотвратить дальнейшее распространение огня, который грозил перекинуться с дачных домиков на близлежащие кварталы Новодвинска...»
Талеев выхватил из кармана мобильник и вызвал заведенный в память телефона номер начальника УВД Архангельска. Ответили через три гудка:
– Простите, у меня идет совеща...
– Нет! Это по «красному коду».
– Слушаю вас внимательно.
– Только что по местному радио передали о пожаре в городе Новодвинске. Я немедленно хочу знать все подробности происшествия.
Последовала заминка, не более пяти секунд.
– У меня на совещании присутствует руководитель тамошней милиции. Передать ему трубку?
– Да, пожалуйста. – Гера уже успокоился.
– Подполковник Феклистый!
– Прошу вас, подполковник, сообщите мне все, что вам известно об утреннем пожаре в пригороде Новодвинска.
Пауза была короткой, а ответ честным.
– Я не обладаю пока всей полнотой информации...
– Все, что знаете, подполковник! Меня не интересуют причины и выводы, только факты.
– Сообщение о пожаре поступило по телефону от местных граждан в середине ночи, когда зарево стало видно из окон квартир соседнего микрорайона. Горели дачные дома на улице Липовой, самой крайней в городе.