Мы умираем за Игниум

Киров Никита

— И что-то рисует, — добавил Валь. — Кладбища, наверное.

— Да это же не смешно! — прикрикнула на него Лана и посмотрела на меня. — Нам запретили спрашивать, но… там так плохо было?

— Главное, что мы вернулись живыми, — ответил я. — А что до остального… я с ним поговорю сегодня.

— Слушай, — шепнул Валентин. — А ты правда пулю поймал?

Я вложил ему в ладонь покорёженный кусочек свинца, который захватил с собой.

— Ого! — близнец затаил дыхание. — Ладно, когда-нибудь учёба закончится, и ты нам

всё расскажешь, что случилось.

— Может быть, — я хотел пожать плечами, но это сделать не удалось из-за повязок. — Ладно, что там у нас по расписанию? Имею в виду про игры.

— Первым этапом у нас физические дисциплины, — сказал Валь. — Мы записывались только на рукопашку, но ты вряд ли будешь драться, а Ян, наверное, не захочет. Это уже через пару недель, даже меньше.

— Потом через ещё две недели троеборье, — добавила Лана. — И уже потом будут основные игры, где боевое маневрирование.

— Времени полно, — сказал я. — Ну ладно, давайте смотреть на риггу, что вы там с ней натворили. Пока снаружи, в кабину всё равно не залезу.

Я обошёл риггу вокруг, стараясь делать вид, что совсем не устал, а то ребята принялись бы мельтешить вокруг меня с ещё большей заботой. Замечания вслух не говорил, держал при себе.

— Вы большие молодцы, — сказал я, когда осмотр закончился. — Я вами очень горжусь. Всеми вами.

Они заулыбались, даже Анита, так и не проронившая ни одного слова, посветлела.

А теперь пришло время порадовать их ещё сильнее.

— Но, — я поднял указательный палец. — Надо всё переделывать.

— В смысле всё? — спросила Мария.

— Ну не всё. Я немного погорячился, — я показал на бронеплиту над системой охлаждения. — Вот этот кусок брони висит правильно. И вон там рукав правильно надет. И, в принципе, и всё, дорогие мои, всё остальное просто развалится, — я улыбнулся. — Но не расстраивайтесь, завтра начнём исправлять.

* * *

Я пошёл в комнату Яна, но он сам откуда-то вынырнул мне навстречу и замер как вкопанный. В руках у него была целая кипа бумаг.

— Ты уже ходишь? — пробормотал он.

— Похоже на то, — ответил я усмехнувшись. — А ты куда?

— Ищу Артура. Надо взять у него задание на то, что мы пропустили и…

Он замялся, а я терпеливо ждал.

— Хотел ещё с ним поговорить кое о чём.

— Ладно, — сказал я. — Раз занят, тогда увидимся завтра?

— Да. Хотя нет, стой, — он потёр лоб. — Должен попросить прощения, что не посещал. Мне-то не запрещали к тебе ходить.

— Да ладно, ничего страшного. Я не скучал. Смотрел в потолок или стену. Или иногда переворачивался на другой бок. А иногда считал вслух. Совсем не скучно, что ты.

— Извини, — он перехватил бумаги. — Совсем замотался эти дни. Артура сегодня не видел. Вчера с ним разговаривали о… — он посмотрел на меня, как мученик, и стал говорить тише: — О том, что произошло. И больше его не видел. Иду к нему. Если

хочешь, то пошли. Если сможешь.

— Ну только если подождёшь, — сказал я. — А то быстро ходить не могу. Видел наш класс сегодня. Завтра будем переделывать, что там они нагородили. Тебе тоже стоит этим заняться.

— Я знаю.

Мы медленно пошли по коридору. Ян точно пытался подорваться, а вид у него такой, будто моё общество его тяготит. Надеюсь, это мнительность, но чувство всё равно неприятное.

— Они пожаловались на тебя, — продолжил я. — Что не разговариваешь с ними и…

— А о чём с ними разговаривать? — внезапно вспылил Ян. — Они ни хрена в этом не понимают! У них всё шуточки, и все заботы об играх. А мы…

По коридору промчались младшие ученики, едва не сбив нас с ног, и мы остановились, пропуская всё крикливую ватагу.

— Это же всё неважно, — закончил Ян шёпотом. — А они этого не понимают.

Он остановился, держа свои бумаги так, будто пытался их обнять. Наверху лежал блокнот, в котором парень обычно что-то черкал. Захотелось взять и посмотреть, но кто знает, как отреагирует Ян.

— Я тебя понимаю, — сказал я. — Но не согласен с тобой. Как раз именно это и важно, то, как ты живёшь в обычное время. Важны твои друзья и то, чем вы занимаетесь вместе. Да, знаю по себе, иногда хочется огородиться от всех, ведь они не видели и не делали того, что видел и делал ты. Но поверь мне, это будет ещё хуже.

Я повернулся, собираясь продолжить путь, но Ян стоял на месте.

— Это может быть глупо, — тихо проговорил он. — Нет, ладно, проехали.

— Да говори, я слушаю.

— Я тебя боюсь до смерти с того самого дня.

От удивления я шагнул назад и так сильно упёрся в стену, что больно стукнулся затылком.

— Это было неожиданно, — сказал я, потирая ушибленное место.

— Прости, — в очередной раз извинился Ян. — Само вырвалось, я так не думаю… вернее, думал, но… не знаю. Просто я не знаю, что делать дальше. Здесь, в Академии, всё по-старому, ничего не изменилось, а я… Даже ты кажешься всё тем же, а ведь ты прикончил того… будто тебе это привычно. Ладно, извини, — он тяжко вздохнул. — Я не знаю, просто запутался. Я не должен так говорить, ведь ты же нас оттуда вытащил.

Мы медленно пошли дальше.

— Я поговорил об этом с Артуром, — продолжил Ян.

— И что он ответил?

— Тоже, что и ты. Что важно то, что происходит в обычной жизни, а не… а не там.

— И что ты думаешь сам?

— Говорю же, не знаю. Вон он там живёт.

Ян показал пальцем на обшарпанную дверь в углу.

— Думаю, мы сможем тебе помочь, Янек, — сказал я. — Обговорим. Я и сам был в твоём состоянии и пойму тебя. И наш учитель тоже. Иногда нужно поговорить и…

За дверью Артура раздался грохот, будто свалилось что-то тяжелое. Зазвенело битое стекло. Кто-то сдавленно замычал от боли.