Мы умираем за Игниум

Киров Никита

Но это не значит, что здесь нет шпионов. Ещё пара часов и за нами отправится погоня.

Я развернул антенну и собрался было лезть внутрь, но заметил риггу далеко позади. Мать его, да это катафракт! Он пошёл в обход, наверное, хотел ударить по Академии с другой стороны. И теперь он увидит, что мы уходим.

— Валь! — крикнул я, начиная спускаться. — Валь! Готовь рацию!

Ещё не слышит. Я быстро спустился в кабину, правда едва не сорвался, а ещё больно отбил коленку.

Валентин прикладывал

к голове наушник рации.

— Валь, надо их предупредить! Одна ригга, катафракт! Мы дадим бой и отступим. Готовь…

Валь отложил наушник и посмотрел на меня.

— Марк, не подходи к пульту, — сказал он и добавил: — Пожалуйста.

— Почему?

Близнец убрал ногу с педали синхропривода, и ригга через несколько шагов остановилась. Девушки посмотрели на Валентина.

— Валь, ты что? — спросила Мария.

— С кем ты говорил? — я кивнул на рацию. — Слушай, мы не можем ждать, он сейчас…

Валентин расстегнул кобуру и достал револьвер.

— Не подходи к пульту, Марк, — попросил он и взвёл курок.

— Валь, ты что? — я поднял обе руки. — Что стряслось?

— Валентин, не надо так шутить, — попросила Мария.

— Что происходит? — Анита поднялась и шагнула к близнецу.

— Стойте на месте! — крикнул Валь срывающимся голосом.

Рука, в которой он держал оружие, дрожала. Он левой дотянулся до рации и переключил её на громкий звук.

— Говорит первый пилот Павел Климов! — донёсся хриплый голос из динамиков. — Боевая ригга «Синистер» дома Рэгвард! Немедленно сдавайтесь, или мы откроем огонь!

Вот это нам повезло. Два брата-близнеца оказались по разные стороны. Дерьмо, ничего другого не скажешь.

— Я не дам тебе его убить! — взвизгнул Валь. — Нет, мы отойдём! Мы не будем с ним драться!

— Валентин, спокойно, — сказал я. — Я тебе не враг.

— Да ты же его убьёшь!

— Валь, пожалуйста, убери оружие. Если мы его пропустим, он устроит там кровавую баню, ты понимаешь?

— Да не будет он ни в кого стрелять! Не подходи к пульту!

Револьвер смотрел мне прямо в лицо. Валь, не убирая пушку, взял микрофон.

— Говорит шагоход «Старый Герберт». Мы не будем открывать огонь.

— Это ты, Валентин? — раздалось из рации.

— Да! Павлик, мы не будем стрелять! Всё нормально. Проходи.

— Валь, — тихо сказал я. — Мы не можем его пропустить. Там же дети, остальные ученики. Нам же сказали их защищать, помнишь?

— Заткнись! — рявкнул Валентин.

— Валь, послушай. На такой дистанции пуля пробьёт меня насквозь, — продолжал я. — А потом отрикошетит и может поранить Марию. Или Аниту. Ты хочешь умерли, как Лана?

— Нет! — близнец отошёл на шаг назад.

— Ты можешь их ранить, даже случайно.

Револьвер задрожал сильнее.

— Если мы их пропустим, они уйдут вперёд. Там начнётся

бой. А когда он закончится, они убьют Яна, ты это понимаешь? Он же твой друг. Мы все тут твои друзья. Ты же не хочешь нашей смерти?

Из глаза Валя вытекла слеза. Он протянул револьвер мне рукояткой вперёд. Я осторожно спустил курок.

— Простите, — Валентин закрыл лицо руками. — Но пожалуйста, Марк, обещай, что он не погибнет. Пожалуйста!

— Я сделаю всё, что в моих силах, — сказал я. — Но сначала с ним поговорим, если он поймёт, что мы решительны, то может быть, и не придётся драться. Он же один? Анита, посмотри в оптику, что там?

Девушка медленно приложилась к глазку, но быстро отпрянула оттуда:

— Марк! У него копьё! Он стреляет!

— Ложитесь! — закричал я, но было поздно.

С задней части кабины брони было мало, и копьё прожгло её моментально. В лицо ударил жар, завоняло перегретым металлом и испорченного яйцом, а из-за дыма не было видно ничего. А через пару мгновений раздался истошный вопль боли.

Вентиляция выгнала дым, и я увидел последствия попадания. Валь катался по полу кабины, громко крича. А его ног больше не было, вместо них только два обугленных обрубка, одна нога потеряна выше колена, другая ниже. Вопли настолько сильные, что буквально рвали мне душу.

— Анита, Мария! — закричал я. — Помогите ему! Укол поставьте!

Остолбеневшая поначалу Мария склонилась над раненым близнецом и крепко ухватила, чтобы он не дёргался. Анита начала копошиться в своей сумке с лекарствами и бинтами.

— Помогите ему, — повторил я. — А я их отгоню.

Вопли мешали сосредоточиться, но то, что я собирался сделать, мне доводилось выполнять множество раз. Я бы справился даже с закрытыми глазами.

Сначала сесть в кресло и развернуть машину. По броне тем временем молотили выпущенные снаряды. Потом надо переключить всё вооружение на пульт пилота. О точности можно забыть, но она мне сейчас не нужна.

— Если хочешь боя, сука, — сказал я своему противнику, и плевать, что он меня не слышит. — Ты его получишь, гнида.

Вопли не стихали, но они помогали мне держать себя в руках. Я выстрелил из всего, что было в правой руке-платформе, и начал приближаться на максималных оборотах двигателя. Вражеская ригга скрылась в дыму от кучи одновременных попаданий и взрывов.

— Валь, мы с тобой! — слышал я голос Марии. — Держись!

Я подошёл ещё ближе, направляя орудия вниз. Катафракт Павла бил по мне наудачу, но я собирался попасть в одно нужное место.

Будет всего один шанс.

Я дёрнул рычаг, и ригга пошатнулась от резкой остановки. Как раз для того, что наклонить все пушки в нужную мне сторону. Всего одна нажатие кнопки, и левая рука дала залп из всего, что в ней было заряжено.