Мы в город Изумрудный...
Шрифт:
— Ладно, с вами всё ясно, — отмахнулся я. — Мужу будешь врать. А я исчезаю.
Я подхватил со стола тяжёлую вазу, встал напротив зеркала и замахнулся. Деваться зеркалу было некуда.
Театральная параллель
— Акт второй, сцена первая! — произнёс приятный баритон. — Явление хозяина с вазой.
— Здрасьте, — промямлил я, опуская вазу. — А вы кто будете?
В комнате яблоку некуда было упасть. Человек десять обоего пола
— Мы артисты! — патетично возгласил обладатель баритона, хмуря жгучие бутафорские брови. — Разве не видно!
Это было очень хорошо видно. Я точно таких же артистов как-то наблюдал, попав случайно на слёт любителей Изумрудного города. Мой друг называл их «гудвинутыми». Они тоже носили шляпы с бубенчиками, зелёные очки, жестяные маслёнки и длинные бороды, заплетённые в косичку.
— Вас-то нам и не хватало, — радостно пропела симпатичная брюнеточка в фиолетовых одеждах. — Вот вы-то нам сейчас и поможете.
— По-моему, вам уже никто не поможет, — пробормотал я, падая в кресло. — Я домой хочу. Я от вас от всех устал.
— А вот хамить не надо! — возмутился парень в костюме дуболома. — Хамить и мы умеем!
Надо мной навис Чарли Блек с трубкой в зубах.
— Помогите нам, и мы поможем вам, — пообещал он. — Клянусь моей второй ногой!
— Мы горим, — сказал унылый толстенький Гудвин. — Мы выдохлись. Нам нужны свежие идеи.
— Нам нужна всего одна идея! — воскликнул Страшила. И уставился на меня так, словно у меня на лбу было написано большими буквами: «генератор свежих идей».
Я вздохнул и покосился на зеркало. Я догадался уже, что мне предстоит делать. Честно говоря, это было приятнее, чем в сто первый раз перечитывать уже изрядно надоевшую сказку.
За окном вдруг гулко бабахнуло, и в тёмном небе распустились огни праздничного фейерверка. С улицы донеслись радостные крики, смех и аплодисменты.
— У нас начинается грандиозный театральный праздник, — пояснил Дровосек. — И мы готовим к нему спектакль «Возвращение Бастинды»… Ага, и вы удивились! Хорошая пьеса, прекрасный сюжет. Но не хватает… — он пошевелил пальцами в жестяной перчатке. — Как бы это сказать… Неожиданной и достоверной завязки. Мы не можем придумать, каким образом колдунья сумела вернуться.
— Я вам сочувствую, — сказал я. — Она и в самом деле не может вернуться. Она же растаяла. Может, просто поставить зрителей перед фактом? Колдунья ожила, потому что она колдунья. И всё.
Все дружно поморщились.
— Тогда поставьте другую пьесу. Я могу даже подсказать вам подходящий сюжет. У меня после всех моих перемещений этих сюжетов на целый театральный сезон хватит.
— По условиям конкурса мы должны показать
— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, — развёл я руками. — Я ведь не писатель. И даже не учусь.
— А ведь мы на вас так рассчитывали, — вздохнула загримированная под Виллину полненькая девушка, вырезая из фольги звёздочки. — Новую прогу в зеркало закачали…
— Скажите, а вам не стыдно? — не выдержал я. — Вы же все здесь взрослые люди, а такой ерундой занимаетесь! Шли бы лучше…
— Работать, — подсказал Страшила.
— Да, работать. Деньги зарабатывать. Семьи свои кормить. Детей воспитывать.
— А мы чем, по-твоему, занимаемся, — возмутился бровастый Урфин. — Это и есть наша работа. И детей мы воспитываем… Своих и чужих. На добрых сказках и увлекательных историях.
— И что — вам вот за эту самодеятельность платят?
— А у вас, как я понимаю, не платят?
— Хочу жить в вашей параллели!
— Не выйдет, — вздохнула Бастиндочка. — Вы здесь чужой. Вас всё равно в зеркало утянет. Но если вы перед этим поможете нам, вас утянет намного быстрее и с приятным чувством выполненного долга.
— Расскажите хоть, что вы там придумали, — сдался я. — Может, меня тогда осенит.
Все оживились и наперебой принялись пересказывать сюжет, вспоминая при этом свои реплики и удачные моменты, большинство из которых мне, признаюсь, вовсе не казались такими уж удачными. У меня даже сложилось впечатление, что как артисты, так и зрители в этом мире были… как бы это сказать помягче… слегка простоваты.
— И тогда Бастинда тайком пришла в Изумрудный город, и Страшила её почти узнал? «Вы очень похожи на одну мою старую знакомую». «Да что вы, ваша премудрость, это совсем не я».
— А когда она Дровосека облила водой: «Он ржавеет! Какое счастье, он ржа-ве-е-ет!», «Глупая старуха, мне давно уже сделали нержавеющее тело!»
— А помните, как волшебный зонтик удирает от волшебницы, потому что не хочет ей больше подчиняться? А она ему кричит: «Если ты мне и второй глаз выколешь, я тебя порву на клочки!»
— А встреча с Виллиной в конце второго акта? Это же просто песня! «Что-то вы слегка пожелтели, моя милая. По-моему, вам надо показаться хорошему врачу». «Лучше пожелтеть, чем посинеть». Ха-ха-ха!
— А финальное сражение с фиолетовым злом! Представляете, Бастинда, в развевающейся мантии кричит со сцены в зал: «Все, кто любит творить зло, ко мне!» И среди зрителей вдруг встают её сторонники в фиолетовых одеждах (подсадка, сами понимаете), бросаются на сцену и вступают в бой на стороне колдуньи. Великолепная задумка!
— А потом Элли кричит: «Все, кому дорог Изумрудный город, все кто хочет, чтобы у нашей сказки был счастливый конец, на помощь!» Вот это была бы битва! Феерический финал!