Мы восстанем завтра
Шрифт:
Несмотря на лимит времени, я все же не удержался и потратил полчаса времени на свое личное.
На черенке то и дело мелькавшей над окопом лопаты отчетливо просматривались многочисленные ярко-алые пятна. При моем приближении движения лопатой замедлились, кидавший или, точнее, кидавшая, землю прекратила работать и, обернувшись, поглядела в мою сторону.
– Руки покажи? – требовательно попросил я.
– Да все хорошо. – Робкий протест оказался не услышан.
– Настя,
– Вот черт! – выругался я, будто надеялся увидеть что-то иное. – Перчатки взять не могла?
– Забыла… – Голос ее осип от усталости и звучал едва слышно.
– Настя, ты же знаешь, мужиков хватает и привлечение женщин на работы сугубо добровольное. Бросай это дело и ступай в часть. Ребята тебя сопроводят. – Я кивнул на своих спецов, стоящих в ожидании. – Пойдешь? – Этот вопрос я задал, уже зная ответ.
Она взглянула на меня словно на врага народа.
– Я вместе со всеми. – Кивок в сторону еще двух десятков копающих окопы женщин.
– Перчатки-то хоть возьмешь? – Отговаривать Настю, когда она упрется, бесполезно.
– Угу. – Она угрюмо кивнула, взяла протянутые ей старенькие тактические перчатки. И когда я повернулся чтобы уходить: – Коль, – на ресницах блеснули слезы, – береги себя.
Я опустился на левое колено. Наши лица оказались на одном уровне, и почувствовал, как спазм сжал горло.
– Как всегда. – Два коротких слова удалось выдавить с трудом. И потом после почти минутного молчания одними губами: – Я тебя люблю!
– И… я тебя. – Ее руки взметнулись вверх, обвили мою шею, притянули к себе. Я не сопротивлялся, ее лицо уткнулось мне в плечо, я почувствовал, как горячая влага прожигает ткань одежды.
– Все будет хорошо, все будет хорошо, – повторил я, отчетливо понимая, что хорошо будет еще очень, очень не скоро.
– Коленька, я боюсь за тебя. Боюсь… – Мне подумалось, что еще чуть, и Настя ударится в истерику, но она внезапно отпрянула, одним движением смахнула с лица слезы и, сжав крошечные ладошки в кулаки, ткнула ими мне в грудь. – Вот только попробуй не вернись!
– Не дождешься! – Я улыбнулся сколь можно беззаботнее, она потянула отложенную лопату. Я привстал, и с края окопа на его дно потек земляной ручей.
– Весь окоп мне засыпал! – буркнула Настя.
– Все, ухожу. – Попятился, сглотнул очередной подступивший к горлу комок. – И чтобы к вечеру была дома!
– Есть, тарищ коман… – Начав бодро, она не сумела договорить и, взявшись за лопату, с остервенением начала швырять землю.
Но семейные дела на этом не закончились: Лешка, сын, нашел меня сам.
– Пап. – Он приехал с одним из бойцов, выполнявших
– Ты здесь зачем?
– Пап, надо поговорить. – Лешка за последние недели повзрослел. Из смешливого мальчишки он превратился в угловатого юношу.
– Давай, только быстро. – И вот так всегда, со своей службой мне постоянно не хватало времени на собственного сына. – Леш, у меня правда совсем нет времени… – Я неуклюже попытался извиниться.
– В общем, пап, я решил быть с вами. – Он кивнул в сторону моих бойцов.
– Не понял? – Я пытался обмануть самого себя, я понял все лучше некуда еще в ту секунду, когда он попросил о разговоре.
– Я хочу сражаться рядом с вами.
– Нет.
– Но почему?
– Потому что тебе четырнадцать, – отрезал я.
– Но прадедушка ушел в партизаны в тринадцать лет!
– Это другое… Время было другое. – Я запнулся, понимая несостоятельность собственных доводов.
– Это мой город, я хочу его защищать! – упрямо заявил Лешка.
«Защитничек»! – чуть было не сорвалось с моих губ, но я вдруг понял, что скажи я это, и его точно будет не удержать.
– Леша, хватит меня одного. Тебе четырнадцать, и я треть твоих лет пробыл в горячих точках. Я отвоевал за нас обоих… И подумай о маме.
Лешка, насупившись, молчал.
– Давай так: в этот раз как-нибудь без тебя. А в следующий раз, – я искренне надеялся, что следующего такого раза не будет, – не дай Бог, конечно, я сам дам тебе в руки оружие. Договорились, хорошо? И подумай о маме.
– А ты?
– Что я, что со мной может случиться? У меня опыта… – Я провел рукой над головой, в который раз думая над тем, что везение не может длиться до бесконечности. – Со мной все будет хорошо. Так что, договорились?
– Пап… – Похоже, я его не убедил.
– Леша, диспут закончен. А то маму на тебя напущу. – Я попробовал улыбнуться.
– Ладно, я пошел. – Лешка развернулся, чтобы уйти.
– Леш, – я остановил его. – Ребята сейчас опять в ППД поедут, тебя подвезут… Сынок, пожалуйста…
Лешка посмотрел на меня и кивнул, вот только что означал этот кивок – согласие с моими просьбами или он милостиво соглашался прокатиться с моими спецами?
Глава 6
Три темные «двадцатки» – новые модели «Жигулей-Шевроле», проскочив мимо почти полностью разрушенного автовокзала, обогнули стоявший посередине дороги сожженный две недели назад автобус и, набирая скорость, понеслись по столичной трассе, чтобы через некоторое время свернуть в южном направлении. Конечно, было бы ближе выехать через южные пригороды, но там уже вовсю начались приготовления к обороне, и выезд из города сразу в нескольких местах оказался перекрыт спешно отрываемыми противотанковыми рвами.