Мы все худели понемногу
Шрифт:
Я приободрилась. Этот отъявленный мерзавец действительно подходит на роль убийцы. Вот только надо согласовать даты.
— Когда, вы говорите, его убили?
— Первое нападение было двадцать седьмого ноября, как сейчас помню. Ну, а хоронили мы его первого февраля.
Черт побери! Кагиров умер за полтора месяца до убийства Виолетты Копейкиной! Увы, он никак не может быть убийцей. А жаль. Как бы все здорово вышло: Аллу отпустили бы из тюрьмы, а следствие закрыли в связи со смертью основного подозреваемого. Теперь же все ужасно. Получается, что никто из покупателей квартиры на «Войковской», у которых я побывала, не виновен
Тут я очнулась от размышлений, осознав, что Раиса что-то бубнит мне в самое ухо. Все-таки женщина не упустила случая пожаловаться на жизнь.
— Надо уважать любого человека, независимо от того, бедный он или богатый! Потому что иной раз простой человек может помочь тебе куда больше какого-нибудь олигарха. Правильно я говорю?
— Конечно, — кивнула я. Теперь моя миссия будет состоять только в том, чтобы время от времени произносить «угу», кивать и поддерживать на лице сочувственную мину.
Ободренная такой реакцией, Рая принялась втолковывать дальше:
— Вот этот следователь отнесся ко мне как к какому-то быдлу, цедил слова сквозь зубы и нос воротил. И что в результате? Небось за нераскрытое дело начальство по головке не погладило. А прояви он ко мне уважение да спроси вежливо: «А что, Раиса Алексеевна, не заметили ли вы чего необычного на лестнице?» — разве ж стала бы я утаивать от органов?
— А вы что-то заметили? — заинтересовалась я.
Раиса одарила меня улыбкой, которая по своей загадочности могла дать сто очков вперед Моне Лизе.
— Заметила. И даже подняла эту вещь и схоронила в надежном месте.
Своими намеками Рая разожгла мое любопытство. Я вообще жутко любопытный человек. Поэтому я немедленно закинула удочку:
— Наверняка это что-то безумно интересное...
Женщина только этого и ждала.
— Хотите посмотреть? — предложила она.
— Очень!
Рая выдвинула один из ящиков шкафа, порылась в его недрах и протянула мне какой-то прямоугольник:
— Вот.
На моей ладони лежал бейджик. Это такая карточка, которую прикалывают на груди продавцы, менеджеры, а также участники различных официальных мероприятий. На бейджике пишут имя и фамилию человека, а иногда и помещают его фотографию. В данном случае никакой фотографии не было, только имя — Galina Kolyvanova. А сверху мелкими буквами было написано — «18th International Symposium on Astronomy, November 22—26, Moscow». Значит, некая Галина Колыванова принимала участие в восемнадцатом международном симпозиуме по астрономии, который проходил в Москве с 22 по 26 ноября. Ну и что тут такого? Подумаешь, кто-то из жильцов обронил бейджик. При чем здесь убийство Кагирова? Очевидно, на моем лице отразилось разочарование, потому что Раиса стала поспешно объяснять:
— У нас в подъезде нет никакой Галины Колывановой, понимаете? И в гости человек с таким именем ни к кому не ходит, я интересовалась. А я нашла эту вещь...
— Бейджик, — встряла я. — Это называется бейджик.
— Да? Буду знать. Так вот, я нашла этот бейджик на лестничной клетке нашего этажа,
— Обычная случайность, — сказала я.
— Ничего случайного не бывает, когда речь идет об убийстве, — отрезала Рая. — Я уверена, что Витьку пыталась убить именно эта девушка, Галина. И вторая попытка ей удалась.
— А кто она такая, эта Галина?
— Кто же ее знает... — протянула Раиса. — Но должно быть, у нее была весомая причина. Может быть, Кагиров ее так же обманул, как ту молдавскую Риту. А может, занял денег, как у нас, и не вернул. Мало ли что могло случиться. Жизнь — непредсказуемая штука.
Это уж точно. От тюрьмы и сумы не зарекайся. Даже лучшие друзья не смогут помочь тебе выбраться из-за решетки. Если, конечно, у них случайно не завалялась крупная сумма в иностранной валюте на подкуп Фемиды. Такие грустные мысли роились у меня в голове, пока я ехала в битком набитом вагоне метро. Сограждане плотными рядами возвращались с работы, и их хмурые лица как нельзя лучше соответствовали моему настроению.
Едва я вошла в квартиру, как раздался телефонный звонок. Я обреченно взяла трубку.
— Люся? Это Ирина Ильинична. Уже несколько дней не могу до тебя дозвониться. Ну как, удалось тебе что-нибудь узнать про квартиру на «Войковской»? Можем мы ее продать?
Мама Аллы. Бедная женщина пытается спасти дочь от тюрьмы. А я ничем не могу ее обнадежить. В древности гонцам, приносившим дурные вести, отрубали голову. Но никто, кроме меня, не скажет ей горькую правду.
— Увы, Ирина Ильинична, вынуждена вас огорчить. Я тут предприняла небольшое расследование, и вот что мне удалось узнать...
И я рассказала маме Аллы все: как Аркадий Васильевич Бабиченко вместе с пенсионеркой Копейкиной провернули мошенничество с квартирой; что законной владелицей жилплощади является Ангелина; что было еще четверо доверчивых покупателей, но ни один из них так и не догадался, что его обманули... Мой подробный рассказ про всех подозреваемых занял не меньше получаса. Ирина Ильинична слушала меня затаив дыхание.
— Как ни крути, а получается, что только у Аллы был мотив для убийства, — сделала я вывод. — Мне очень жаль.
— Но Алла не могла этого сделать! Ты же ее знаешь! — горячо воскликнула Ирина Ильинична.
— И тем не менее... — Я глубоко вздохнула.
— Подожди, дай мне прийти в себя, — прошептала женщина. — Но ведь ты говорила, что тот последний мужчина, как его там...
— Виктор Кагиров.
— Да, Кагиров, что он замышлял убить старушку!
— Да, замышлял, но его самого убили еще в конце января. А убийство Копейкиной произошло совсем недавно, 12 марта. Так что он никак не мог.
— А вдруг все-таки ниточки ведут к нему, а? Кто эта Галина Колыванова? Вдруг это его жена? Вдруг она претендует на общее имущество?
Я прекрасно понимала, что несчастная мама Аллы была готова вообразить любую ситуацию, лишь бы спасти свою дочь. Как утопающий, она хваталась за соломинку, а я не могла сказать ей: «Это все ерунда! Смиритесь с неизбежным!»
— Вообще-то я даже не знаю, был ли Кагиров женат... — осторожно произнесла я.
— Вот видишь, ты не знаешь! — торжествующе воскликнула Ирина Ильинична. — Значит, есть вероятность, что был.
— Допустим. Но бейджик Галины Колывановой здесь ни при чем. Когда убивают человека, то обычно не оставляют на месте преступления свое имя и фамилию.