Мы все под подозрением

Хмелевская Иоанна

– Панове, а зачем вам те тряпки, которые вы собираете по всей мастерской? – поинтересовалась я.

– Узнаете об этом после окончания следствия.

– Когда следствие закончится, вы вообще не захотите со мной разговаривать.

– А я в этом не уверен, – буркнул капитан, искоса взглянув на прокурора.

Я не оставила этот взгляд без внимания.

– Если судить по вашему взгляду, этот пан поддерживает контакты с бывшими подозреваемыми? – спросила я.

– Не со всеми, уверяю вас, – сразу ответил прокурор.

– Жаль! Тогда не знаю, могу ли я надеяться...

– Можете, –

уверенно сказал капитан. – Заверяю вас.

– А вы? – спросила я прокурора, который сидел на краю стола, весь черный от ботинок до волос на голове, и блистал красотой.

– Не знаю, – усмехаясь ответил он. – Я очень неуверенно чувствую себя в обществе женщин.

– Как пес в обществе сала, – дополнила я, к великой радости всех троих мужчин.

Я оставила их со значительно увеличенным запасом сведений и с жутким хаосом в мыслях. Мне хотелось привести их в порядок, но для этого надо было поговорить с Алицией. Я никогда не имела особенного таланта к размышлению и к гениальным выводам могла прийти только путем обмена мнениями. К сожалению, Алиция продолжала играть в бридж. Сидящий в той же комнате Каспер решил, видимо, возместить себе предшествующее молчание и делал уборку после обыска. Уборка заключалась в том, что он развертывал куски кальки, рассматривал их, а затем с ужасным треском сминал и выкидывал в корзину. Некоторые куски даже разрывал на мелкие клочья. Не знаю, существует ли еще какой-то материал, который мог бы наделать столько шума, как техническая калька второго сорта.

Тут же рядом, стараясь перекричать звуки, производимые уборкой Каспера, что-то обсуждали Збышек, Анка и уже менее злая Моника. Я подумала, что этого аккомпанемента для Алиции совершенно достаточно, и мое участие в нем было бы излишним.

Я обошла мастерскую и установила, что в санитарном отделе идет мощный скандал между Кайтеком, Яреком, Стефаном и Влодеком, в нашем отделе ядовито фыркает Казик, а Витек конспиративно шепчется с Ольгердом в его маленькой комнате. Когда я заглянула туда, они демонстративно замолчали.

Веся, надутая и обиженная на весь мир, сидела на своем месте, повернувшись спиной к проходящим.

Отделавшись от Ядвиги, которая упорно добивалась, чтобы я ей погадала, я уселась за свой стол и тут решилась на легкомысленный поступок.

Лишенная возможности дискутировать с Алицией, я начала размышлять одна. Я должна была сразу предвидеть ход этих размышлений, но чего-либо подобного не ожидала даже от себя!

Из-за угла за столом Витольда, в который я усиленно вглядывалась, так как сидела к нему лицом, вышел дьявол. Подлинный заурядный дьявол, покрытый черными бараньими завитками, с рогами, хвостом и копытами. Он обошел стол кругом, не знаю каким образом, потому что тот стоял у самой стены, уселся в кресле Витольда, положил ногу на ногу и издевательски посмотрел на меня.

– Ну, что? – спросил он. – Дождалась?

Последним проблеском сознания была мысль, что раз я не могу обсудить все с Алицией, то, может быть, сделать это с дьяволом. И действительность исчезла окончательно.

– А что? – осторожно спросила я. – Ты специально

позаботился об этом?

– Идиотка! – презрительно фыркнул дьявол. – О тебе даже заботиться не нужно! Наделала дел, а теперь что? Сидишь как испуганная ослица.

Я почувствовала себя обиженной.

– А что, по-твоему, я должна стоять на голове?

– Только для этого твоя голова и может служить? А думать ей ты не пытаешься?

Надо признать, что он был не слишком любезен. В довершение всего смотрел на меня с явным отвращением, смешанным со злобной иронией.

Впрочем, чему же тут удивляться, одно слово – дьявол!..

– Ты, по-видимому, все знаешь, – сказала я. – Интересно, как бы ты чувствовал себя на моем месте?

– Ладно, ладно, – примирительно сказал дьявол. – Давай уточним некоторые обстоятельства. Тадеуш знал инициалы претендента на руку Моники.

Каспер знал о ситуации с красавчиком...

– Ну и что? – недовольно спросила я.

– Уж я знаю, что говорю. Сопоставь оба эти обстоятельства. Ну? Пришло тебе что-нибудь в твою тупую башку?

Это меня уже вывело из себя. Как смеет первый встречный дьявол разговаривать со мной таким образом? И от волнения я сразу стала мыслить быстрее.

– Выходит, что Тадеуш знал обо всем и мог донести претенденту о красавчике, – гневно сказала я.

– Так ты уже знаешь, почему он кричал «прости»?

– Конечно знаю! Голову дам на отсечение, что в пьяном виде он пожаловался Тадеушу на роман неверной, а Тадеуш не дал маху и сразу этим воспользовался.

– Неплохо, – одобрительно сказал дьявол. – А теперь размышляй дальше.

Если бы это он его убил, стал бы он валяться перед ней с этим кретинским криком?

Я задумалась на мгновение.

– Нет, потому что считал бы, что искупил свою вину. Он подвел ее, она подверглась шантажу, и он возместил это, убив шантажиста...

– И поэтому?

– Поэтому Каспер невиновен.

– Дальше!

– Дальше, дальше... Перестань меня подгонять! Дальше он так ужасно переживал, потому что считал, что своим глупым поступком спровоцировал ее к совершению убийства.

– А ты не думаешь, что он о ней знает больше тебя?

– Если он знает больше, тогда я знаю меньше. Озарение внезапно на меня не снизойдет, чего ты ко мне прицепился?

– То, что он знает, ты можешь вычислить. Что у нее есть?

Я бессмысленно посмотрела на дьявола. О чем он говорит? Что может быть у Моники?

– Сексуальная привлекательность... – сказала я неуверенно.

– Кретинка! Я говорю о том, что у тебя тоже есть! Ну? У тебя есть и у нее есть, а у Алиции нет совсем.

– Дети! – крикнула я ошеломленно. – Двое детей!

– Вот видишь. Ты же понимаешь, на что способна женщина ради своих детей. Вы все помешаны на этом... Ты же знаешь, сколько у этого типа денег.

– У Ядвиги тоже есть ребенок, – запротестовала я. – И она помешана на нем еще больше!

– Вот именно. Хорошо, что ты мне напомнила. Что ты, дорогая, говорила там о Ядвиге вначале? Семьдесят тысяч злотых?.. А ты случайно не заметила, как она похорошела в последнее время?