Мы все умрём. Но это не точно

Aris me

— А я-то думал, что ты не подозреваешь о существовании бритвы, — ехидный голос змеёныша прозвучал, как ведро холодной воды на голову.

Гермиона распахнула глаза и смерила его недовольным взглядом. Вот мог же промолчать? Драко прижался влажными губами к её шее, и она кожей почувствовала мерзкую, самодовольную ухмылку. Эти поддразнивания начинали её раздражать. Почему бы ему уже не избавиться от лишней одежды? Но тот, видимо, только начинал её дразнить — он мягко прикусил кожу за ухом, и она вздрогнула от ощущения его зубов.

— У тебя эмоциональный диапазон не больше ледяной

глыбы, — тихо проворчала Грейнджер, уклоняясь от его укуса.

Малфой подтянул её за бёдра поближе к себе и потёрся пахом о промежность, отчего Гермиона тихонько простонала. Молния брюк неприятно царапнула тонкую кожу. Всё внизу было таким обострённо-чувствительным, а ощущения от соприкосновения с хлопковой тканью брюк казались грубыми, не слишком приятными и слегка болезненными, но даже сквозь плотную ткань она почувствовала, насколько его член уже твёрдый и горячий.

— Так более эмоционально? — мягко спросил Драко и снова потёрся пахом о неё.

— Возможно, — уклончиво ответила Гермиона и уткнулась носом в ложбинку за его ухом, втянув в себя запах. На его шее часто-часто билась жилка. Она нетерпеливо прильнула к ней губами, спустившись поцелуем к ключице и слегка прикусив в конце. Ей хотелось закончить все эти разговоры и уже начать.

—Ты когда последний раз кончала не от своих рук? — Малфой слегка отстранился, снова провёл пальцем вдоль складок и ввёл один внутрь. Тот проскользнул без сопротивления, легко и мягко. Грейнджер подалась бёдрами навстречу, желая усилить ощущения. Внутри неё всё пульсировало и горело.

— Никогда.

Драко изумлённо вскинул брови, но не стал комментировать. Он медленно ввёл внутрь два пальца, так сладко растягивая, и у неё на секунду перехватило дыхание от того, насколько приятно было чувствовать его в себе. Но снова недостаточно.

Малфой ввёл пальцы глубже, и Гермиона прикрыла глаза наслаждаясь. Она часто-часто дышала и ёрзала в такт его движениям. Это было похоже на пытку, её тело изнывало от желания: его гладкие губы, упругий язык, твёрдый член — ей хотелось ощутить всё сразу и немедленно. Внезапно и это прекратилось. Она разочарованно выдохнула, но в следующий миг почувствовала его мокрые и скользкие от смазки пальцы на своих губах. От них пахло терпким запахом собственного возбуждения, что окончательно её смутило.

— Оближи, — хриплый шёпот Драко на ушко.

Грейнджер в ужасе распахнула глаза. Вспомнился Долохов.

— Н-нет, это же ужасно, — её голос неожиданно дрогнул, сделавшись совсем испуганным.

— Разве? — Малфой размазал смазку по её губам и поднёс пальцы к своему рту, втягивая носом запах. Щёки Гермионы неконтролируемо вспыхнули от смущения. Наслаждаясь её реакцией, он игриво ухмыльнулся и слегка пососал кончики, а затем, словно этого было недостаточно, широким розовым языком слизал блестящую влагу с каждого, будто бы они были испачканы в сахарном сиропе.

— А мне нравится. Пожалуй, я даже сделаю так, — Драко внезапно опустился на колени и закинул её ноги себе на плечи.

Не успел мозг Гермионы выдать какую-нибудь остроту про Малфоя на коленях, как следом её накрыла лёгкая паника. Что происходит? Она судорожно впилась пальцами в бортик

тумбы и попыталась отодвинуться от него, но Малфой держал крепко.

— Что ты собираешься… С-стой! — казалось, что он хочет сделать нечто ужасное, то, о чём потом точно пожалеет.

Драко проигнорировал её слова, явно наслаждаясь страхом в дрожащем голосе, и развязно лизнул кожу на внутренней стороне бедра. Там, где недавно прошлась рука Долохова.

Как хорошо, что ей пришла мысль наложить на себя очищающее! Так и не сумев его оттолкнуть, Гермиона замерла, прислушиваясь к ощущениям. Щекотно. Влажный след слюны холодил кожу. Он нарисовал шершавым языком новый мокрый узор и поднялся выше. Она почувствовала его жаркое дыхание у себя между ног и вцепилась ему в волосы.

— Д-драко… я… не…

Словно это могло его остановить.

Одарив напоследок распутной улыбкой, Малфой провёл мокрую дорожку от заднего прохода до клитора. Гермиона заозиралась по сторонам в поисках того, что могло бы помочь ей сбежать отсюда. Он серьёзно сейчас лизнул её там?!Мерлин, что же ты творишь? Она было дёрнулась, но Драко крепко держал её за бёдра, пресекая все попытки сдвинуться хоть на дюйм. И, будто бы этого было мало, он раздвинул своим языком половые губы и толкнулся внутрь. Грейнджер вспыхнула от двойственности нового ощущения: и стыдно, и сладко.

Малфой провёл языком по набухшему клитору, обвёл и втянул его в рот. Она не смогла сдержать судорожный вздох — настолько это было волнующе.

Драко невесомо ласкал кончиком языка и слегка посасывал. Каждое его движение отзывалось в теле медленной, тягучей, как мягкая карамель, истомой. Её затопила новая волна возбуждающих ощущений, и она решила отпустить контроль. Будь что будет. Это было похоже на падение в бездну. Словно в жаркий летний день долго-долго стоишь на мостике и решаешься на прыжок в воду. Грейнджер прыгнула на самое дно и собралась утонуть.

Она глубже зарылась пальцами в его волосы и сильно сжала, прижимая лицом к себе. Драко что-то недовольно промычал, и ей пришлось ослабить хватку. Его ритмичные лёгкие движения языком дразнили и доводили её до состояния исступлённого напряжения. Гермиона издавала тихие звуки при каждом толчке языка и бесстыдно ёрзала на его лице. Это было совсем непохоже на то, как она сама стимулировала себя пальцами. Ей даже сравнить подобное было не с чем. Абсолютно иные сенсорные ощущения. Она до хруста в пальцах впилась в край тумбы. Закрыла глаза в предвкушении оргазма и прекратила существовать, думать, мыслить, только ощущать.

Грейнджер таяла, как кусочек мороженого в кофе, растекалась, словно шоколад под солнечными лучами, низ живота свело в приятном тянущем спазме, горячая волна предоргазменного тепла сконцентрировалась ниже пупка, между лопаток стекла струйка тёплого пота, стало так невыносимо хорошо, что почти ужасно… Она не сдержалась и тихонько застонала.

От этого звука Драко внезапно замер и медленно погрузился языком внутрь. Гермиона, задыхаясь, двинула бёдрами, требуя продолжения, но он отстранился и выпрямился в полный рост. Это ощущалось даже физической болью. Подойти так близко к освобождению и не получить его.