Мы всегда были вместе
Шрифт:
«Этот час пути разделял нас двадцать лет, – думала она, глядя, как за окном мелькают стройные тополя. – Почему я откладывала эту поездку на такое долгое время? Можно ведь было встретиться гораздо раньше, чтобы поставить все точки над і. Все равно я бы не ушла от мужа, а он – от жены, но мне стало бы легче».
Когда Римма подошла к девятиэтажке и нашла нужный подъезд, ее начали терзать сомнения. Она не знала, что скажет, когда увидит его. Она боялась, что Алексей выставит ее за дверь и тогда все двадцать лет ее мечты окажутся иллюзией.
«Будет больно, но
Ей пришлось ждать минут двадцать, пока какой-то мужчина вышел из подъезда и она смогла войти. Римма поднялась на третий этаж пешком. Она не любила лифты и боялась их. Когда-то она застряла в лифте, будучи беременной дочерью, и в темноте просидела там два часа. Когда подросла Влада, она тоже стала бояться лифтов.
Потоптавшись в нерешительности перед дверью с номером «двенадцать», Римма нажала пальцем кнопку звонка. Дверь была добротная, дорогая, и она подумала, что вот так часто определяют, с каким достатком живут люди за входной дверью.
«Наверное, он не бедствует», – решила она, вслушиваясь. В квартире раздался мужской голос. Было плохо слышно, и она не определила, чей он и Алексей ли за дверью.
«Что я здесь делаю? – мелькнула мысль, когда до нее донеслись какие-то звуки. – Может, развернуться и убежать, пока не поздно?»
Ее бросило в жар, когда наконец щелкнул замок. Но назад дороги не было – дверь распахнулась, и она увидела его. В одних шортах, с оголенным торсом и взлохмаченной после сна головой на нее недоуменно смотрел Алексей. Римма в своем воображении давно уже не представляла его юным мальчиком, напротив, ее сознание старило его с прошедшими годами, но Алексей выглядел совсем не так, каким она его видела в своих мечтах. Похоже, он долго спал, и его лицо и глаза все еще были припухшими.
– Ты?! – Он удивленно захлопал глазами. – Римка?
– Как видишь. – Она растерянно улыбнулась.
– Ты… это… Ты зачем здесь?
– Я… Я к тебе.
Он на минуту засомневался, потом кивнул:
– Заходи, если приехала.
Она переступила порог трехкомнатной квартиры. Похоже, жильцы в ней не бедствовали, это она сразу отметила про себя. Алексей предложил ей раздеться и провел на кухню.
– Ты тут сделай нам чай, а я в ванную умыться, – сказал он.
Римма включила электрочайник, открыла холодильник, нашла продукты для бутербродов. Когда мужчина вернулся из ванной, на столе уже был готов легкий завтрак.
– Ты взяла чужое, – улыбнувшись, сказал он. – В холодильнике не мое, ну да ладно, не обеднеют!
Римма не поняла, о чем он, да и сейчас ей это было не важно. Перед ней был он! Тот, чье невидимое присутствие она ощущала много лет. Сейчас он был рядом, реальный до боли.
– Как ты жил… все эти годы? – с волнением спросила она.
– А ты?
– Отвечай, Алеша! – попросила она, улыбнувшись.
– Я? Да нормально я жил, Римма! Не лучше, чем все, но и не хуже. Две дочки нажил, работал. Что еще?
– Ты помнил меня? – спросила она прямо.
Римма смотрела в его глаза и не могла в них ничего
– Тебя? Я все и всех помню, – улыбнулся он. – Ну да кто старое помянет, тому глаз вон. Так ведь говорят?
– Ты о чем? – растерянно спросила она.
Алексей достал бутылку водки и две рюмки, дунул в них, поставил на стол.
– Давай, Римма, выпьем за нашу встречу! – предложил он. – Надо бы поговорить, а на сухое горло слова не идут.
Он налил по полной рюмке.
– Я не буду, – сказала Римма.
– А я буду! – неприятно хихикнул мужчина и залпом выпил. Он поморщился, потянулся за бутербродом, зачем-то нюхнул хлеб и только потом стал его неспешно жевать. – Римма, ты не подумай, что я там какой-то алкаш или что-то в этом роде, – говорил он с полным ртом. – Это моя жена считает, что я – пьяница. Ты же так не думаешь?
– А ты… Ты разве не разведен?
– Да, я в разводе! Теперь я, видите ли, ее папочке противен! А квартиру отдельную мне купить слабо? Живем не по-людски: каждый в своей комнате, жена – в одной, я – в другой, а в третьей спят дочери, когда с учебы домой приезжают. Я их всех столько лет кормил, а теперь и холодильник поделили – каждому по полочке! Ну не дурдом, Римма?
Она молчала. Ее сказочный мир с любимым человеком в нем рушился у нее на глазах. Римма понимала, что сама в этом виновата. Никто другой, а именно она выдумала эту сказку, чтобы жить в ней, и теперь с болью в сердце сидела напротив своего «принца», наблюдая, как рушатся последние кирпичики ее прекрасного замка. Ей стало больно и стыдно.
«Может, я поспешила с выводами?» – пронеслась в ее голове спасительная мысль.
Римма молча слушала его и смотрела, как он наливал рюмку за рюмкой, опрокидывал ее содержимое в себя, закусывал, громко причмокивая, и как изо рта вываливались мелкие крошки при разговоре.
– Ты не думай, я уже последнюю, – сказал Алексей, покрутив в руках бутылку. Он с сожалением вздохнул, когда отметил, что в ней осталось водки меньше половины. – Ты в нашем селе давно была?
– Я? Нет, на днях.
– Что там обо мне говорят?
– Откуда мне знать?
– Знаешь! – хихикнул он. – Небось, уже наплели тебе, что я пропойца, что всю хату матери обоссал, когда пьяным там валялся? Сказали ведь, что мать меня за это выпроводила сюда? Так вот, Римма, скажу тебе правду: не верь никому! Выпивал? Было после развода, не отрицаю! Может быть, даже больше, чем положено, а вот чтобы обоссать постель… Было-то один раз, когда перебрал, а пошло-поехало по селу!
Римме хотелось убежать, чтобы не видеть его больше, не слышать, но она продолжала надеяться, что чудо вот-вот произойдет и он, пусть даже такой, скажет, что любил ее все эти годы и помнил.
Алексей, пошатываясь, поднялся, подошел к ней сзади, положил руки на плечо. У Риммы замерло сердце в ожидании.
– Римка, а я ведь тебя любил, – сказал он.
– Любил? – произнесла она тихим голосом.
– Конечно!
– Я… Я тоже.
– Давай вспомним старое, – сказал он, – пойдем в мою спальню, пока жена не вернулась.