Мы всегда были вместе

Талан Светлана

– Это тебе сказал твой одноклассник? – спросила она еще раз.

– Да! Да! Да! И какая разница, кто он мне?!

– Он мог ошибиться! Ты об этом не подумала? У тебя есть номер его мобильника? – возбужденно произнесла Люба. – Конечно же есть! Где твой телефон? Ага, вот он! Бери и звони ему!

– Чтобы еще раз услышать, что у меня саркома? Нет уж, извольте! Сама с ним говори! – сказала Римма и набрала номер Валерия. – Можешь говорить? – спросила она. – Моя лучшая подруга хочет у тебя что-то спросить. – И она протянула Любе мобильный телефон.

– Добрый

день, Валерий Павлович! Это Люба, подруга Риммы, – затарахтела та в трубку. – Скажите, пожалуйста, не может ли быть в диагнозе ошибки?.. Может быть, стоит еще раз пройти обследование?.. А если в другой клинике?.. Это точно?.. Я вас поняла, спасибо. До свидания.

– Убедилась? – грустно произнесла Римма.

– Он просит тебя прийти на прием. Говорит, что ты сбежала.

– Что он еще сказал? Может быть ошибка?

– Так врачи тебе и признают свою ошибку!

– Люба, говори правду, не юли, – попросила Римма.

– Говорит, что ошибки быть не может. При желании можешь пройти обследование в другой клинике, выкинув на ветер кучу денег, – это не мои, его слова, – уже грустно добавила Люба. – Собирайся, сейчас поедем.

– Куда еще?!

– Туда же! Онкология – это только диагноз, но не приговор! Сейчас такие заболевания лечатся, и очень даже успешно, а то распустила сопли… Чего сидим? Кого ждем? Одеваемся, вызываем такси, и вперед! Надеюсь, ты своим еще не сообщила?

– Нет, конечно. Ты была первой, кого я «обрадовала». Такси быстро доставило их к зданию клиники. Люба подбадривала подругу, и у Риммы появилась надежда.

– Сама зайдешь или вдвоем? – спросила Люба у кабинета врача.

– Я сама, – ответила Римма и решительно перешагнула порог.

– Римма, куда ты сбежала? Не дослушала до конца и умчалась. – Валерий улыбнулся, предложил присесть. – Как ребенок, честное слово!

– Я испугалась. Одно слово «саркома» привело меня в ужас, – созналась Римма. – Немного пришла в себя и поняла, что нам нужно продолжить беседу. Первое. Ты мне должен отвечать честно, ничего не утаивая.

– Римма, ну я же врач, а не женатый любовник на свидании с замужней женщиной. Спрашивай, что тебя интересует.

– Ошибка может быть? Возможно, мне стоит дообсле-доваться или пройти обследование в другой клинике? Я понимаю, что каждый кулик свое болото хвалит, и все-таки?

– Пройти повторное обследование в другом месте, конечно же, можно, и ты имеешь на это право, но я тебе гарантирую, что результат будет тот же, – сказал он, внимательно глядя на женщину. – Мой совет: не трать деньги понапрасну, они тебе еще пригодятся.

– Зачем?

– На лечение.

– Ты же сам сказал, что я обратилась поздно, – напомнила ему Римма.

– Да, слишком поздно, – подтвердил врач, – но нужно лечиться.

– Есть гарантия на излечение? – Римма с надеждой посмотрела прямо ему в глаза.

Валерий Павлович отвел взгляд в сторону, остановил его на больничной карточке, зачем-то стал листать ее. Сколько раз ему ставили такие вопросы! И как невыносимо трудно говорить в таких случаях правду.

Как-то он подслушал разговор больных, которые говорили, что врачи привыкли к смертям и относятся к ним спокойно и безразлично, но это была неправда. Каждый человек имеет одну жизнь, и когда понимаешь, что ему уже нельзя помочь, становится жутко, а сказать о том, что он обречен, – ужасно. Сейчас был такой случай. Он должен сообщить эту новость Римме, красивой, рыжеволосой, еще цветущей женщине, которая быстро превратится в высохшую живую мумию и от боли не будет хотеть жить, так что смерть станет для нее избавлением от мук. Разве можно к этому привыкнуть? Ему нужно жить с тем, что на его глазах уходят из жизни не только старики, но и молодые, которые безумно хотят жить. И ради того, чтобы спасать тех, у кого еще есть надежда, он здесь.

Римма ждала ответа. Затянувшаяся пауза не предвещала ничего хорошего, и женщина замерла в ожидании.

– Может, мне нужна химиотерапия или операция? – осторожно спросила она. – Я согласна на все.

– Римма, я уже говорил, что ты обратилась к врачам слишком поздно, – медленно произнес он.

Конечно же он должен будет сказать ей это, но он оттягивал время, словно какие-то минуты могли спасти эту красивую женщину от смерти, а его – от пытки это произнести.

– Поздно оперировать… или что-то еще делать, – произнес Валерий тихо, но четко выговаривая каждое слово.

Римма окаменела. Она сидела напротив него с широко открытыми от ужаса глазами. Он знал, что сюда она шла за надеждой, а он ее добивает своими словами.

«Иначе нельзя, – пытался он себя оправдать, – она должна знать правду».

– Римма, но это еще не конец. Ты можешь лечь к нам в отделение, мы будем поддерживать твой организм, помогать ему…

– Продлить мою жизнь? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Да! Именно так, но ты будешь жить!

– На сколько продлить?

– Этого никто не знает, кроме Всевышнего, – ушел он от прямого ответа.

– Тогда, Валера, скажи мне прямо, сколько мне осталось? Без этой поддержки организма?

Она поставила прямой и самый тяжелый вопрос. Он должен сейчас дать на него ответ. В такие минуты Валерий Павлович ненавидел себя за то, что решил стать врачом. Когда шел учиться в медицинский, то были радужные мечты о спасении больных, однако реальность оказалась гораздо страшнее – он должен не только лечить, но и сообщать страшные вести.

– Я не могу точно сказать, – сказал он.

– Тогда скажи «от» и «до», – попросила Римма.

Женщина была настроена решительно, и он обязан быть с ней честным. Валерий поинтересовался, не сможет ли к нему прийти ее муж, но Римма была против этого, она сама хотела знать всю правду.

– От двух до трех, – сказал он.

– Лет?

– Месяцев, Римма, месяцев! Но если ты будешь у нас, то еще прибавится время! – сказал врач.

Он не мог дальше мучить себя и ее и сказал все сразу. Валерий Павлович не выдержал ее взгляда, в котором застыл ужас, встал, подошел к окну и уставился в него.